Вот и наступил Новый 1961-й год! Спектакль идёт успешно. В зале нет ни одного свободного места. Мы радуемся не только этому, но и предстоящей зарплате. Нам должны выплатить кучу денег за декабрьские, а потом за январские спектакли. По 45 рублей (низшая актёрская ставка) за каждый спектакль! Правда, постепенно предполагаемая сумма усыхала из-за правил выплат за спектакли, идущие на одной площадке, из-за налогов, но и полученная потом сумма казалась огромной. Деньги выплатили в середине января, сразу после ёлок. Потом мы рассчитывали получить и стипендию за январь и февраль. Но не тут-то было! Мы узнали, что полученные деньги за работу на спектаклях – это и есть наша стипендия за декабрь, январь и февраль месяцы... Больше никаких выплат не будет. А я купила новые туфли, да и девочки потратили большую часть денег... Что делать? Надо искать приработок. Поделилась проблемой с тётей Дусей... И о чудо! Через неделю она мне нашла семью, где девочку хотят учить музыке. Три раза в неделю по часу за 150 рублей в месяц. Ура! Я спасена!
Февраль... Всё успеваю, т.к. количество занятий сократилось. Вокала больше нет, техники речи тоже. Танец и художественное чтение идут пока регулярно. Осталось больше времени на библиотеку.
В начале марта меня неожиданно вызывает к себе в кабинет Наталья Ильинична.
- Как вам живётся, Натэлла? Говорят, что вы голодаете...
«Ну, вот... О моём голодном обмороке во время урока танца уже донесли», - догадываюсь я, но вслух говорю:
- Ничего, Наталья Ильинична... Спасибо, выкручиваюсь. Вот сейчас даю урок музыки девочке. Ничего...
- Почему вы начали курить?
- Я... Нет... («Откуда она узнала?» - пронеслось в голове)
- Говорите правду.
- Я курю только, когда очень хочется есть... Мне так один актёр посоветовал... И действительно, помогает.
- Кто же это у нас такой умный нашёлся?
- Это не наш актёр, - вру я, чтобы не подвести человека, - он из театра какого-то, я на улице с ним познакомилась.
- Из театра, значит... Вот что, Натэлла. С завтрашнего дня я перевожу вас с должности актрисы на должность ассистента кукольной группы Михайловых. Зарплата у вас будет постоянная 500 рублей. Будете ездить с ними на все концерты и, конечно, продолжать заниматься в студии. Урок музыки бросьте, т.к. время концертов не постоянно, и вы можете подвести людей. Вот их телефон... Сегодня вечером они ждут вас у себя дома и объяснят вам ваши обязанности. Если услышу, что вы продолжаете курить, придётся вас уволить. Курящие актёры мне не нужны. Идите.
- Спасибо... – говорю я, не понимая, хорошее это решение Натальи Ильиничны для меня или нет, но готовая исполнить всё, что она сказала...
- Входите, входите, Натэллочка! – приветливо улыбаясь, говорит высокий мужчина, примерно лет сорока, когда я переступила порог комнаты кукольников. – Леночка, встречай гостью! – кричит он кому-то за шкаф, который разделяет комнату почти пополам.
Из-за шкафа вышла пожилая, лет пятидесяти, женщина с завитыми почти розовыми волосами и радостно воскликнула:
- Натэллочка! Здравствуйте! - Потом, поманив, как я уже поняла, на свою половину, восторженно глядя на меня, усадила на диван и шёпотом предложила, - давайте знакомиться... Я – Елена Сергеевна, а он, - тут она хитро кивнула в сторону шкафа, - он – Анатолий Михайлович. А теперь вы, Натэллочка, расскажите о себе.
Свою биографию укладываю в пять минут и перевожу разговор на то, что вижу вокруг. А вокруг... валяются кипы старых газет, лоскуты ткани, мотки лески и ниток, коробки с пластилином, краски, карандаши, пахнет клеем... Уголок похож на мастерскую, где из разного хлама что-то делают.
- Вы не только актёры, но и делаете куклы? – догадываюсь я.
- Так вы догадались, – обрадовалась Елена Сергеевна и с гордостью добавила, – знаете, я сама для нашего номера сделала всех кукол! Хотите, покажу?!
И, не дожидаясь моего ответа, стащила со шкафа что-то, похожее на огромную книгу.
На ящике-книге – надпись – «Крылов. Басни». В ящике аккуратно уложены куклы – герои басен.
- А стрекоза, муравей у вас тоже есть?
- Нет... – вздыхает Елена Сергеевна, - пока нет. Но я собираюсь сделать всех героев, чтобы можно было читать со сцены любую, какую попросят, басню. Теперь у нас есть вы, Натэллочка, а это дополнительная пара рук, так что можно брать с собой ещё чемодан кукол. Мы вас научим ими управлять и введём в свой номер как актрису... Если, конечно, подружимся... Мы ведь подружимся? Вы нас не бросите? – умоляющим тоном завершила свой показ Елена Сергеевна.
Из-за шкафа к нам заглянул Анатолий Михайлович:
- Натэллочка, идите к нам, поужинаем... И ты, Лена, иди...
- Нет, спасибо! – вдруг резко ответила Елена Сергеевна. – Я ужинала.
Анатолий Михайлович пожал плечами и исчез.
- Идите, идите, - поймав мой недоумённый взгляд, буркнула Елена Сергеевна и отвернулась.
Выхожу из-за шкафа на другую половину. У стола суетится молодая, лет двадцати пяти, беременная женщина. Стол накрыт, как на праздник, в центре – даже бутылка вина. Анатолий Михайлович усаживает меня за стол. Молодая женщина тоже садится.
- Моя жена, Полина Григорьевна, - представляет мне её Анатолий Михайлович. – Она учительница... Поленька, перед тобой – Натэлла – наш ассистент.
Я встречаюсь с абсолютно равнодушным взглядом Полины, и мы кивком головы приветствуем друг друга.
- Поля, - тихо, но настойчиво, говорит Анатолий Михайлович, - я же просил поставить четвёртую тарелку...
Поджав губы, Полина идёт к буфету за тарелкой.
- Лена, мы тебя ждём... Иди к нам, не фокусничай. Надо обмыть начало работы с Натэллой.
Из-за шкафа выходит Елена Сергеевна, напряжённо, как у чужих, садится к столу.
- Вот и хорошо, - пытаясь скрыть под весёлой непринуждённостью напряжение женщин, Анатолий Михайлович разливает по бокалам вино и приговаривает, - завтра у нас первый концерт с вами, Натэллочка, так что надо выпить за удачу, за то, чтобы всё прошло хорошо, без накладок и под бурные, продолжительные аплодисменты...
Свободное копирование
