Насколько в Одессе была любима русская драма, видно из того, что там одновременно играли две драматические труппы: одна у г. Фолетти, а другая у графов Морковых, построивших в Одессе так наз. народный театр. Говорю так наз. потому, что репертуар далеко не соответствовал названию "народный". Для этого театра много поработал Л. Н. Самсонов, как режиссер приглашенной гр. Марковым труппы. В состав ее входили, на сколько припоминаю, г-жи Литвина, Воронина, Вознесенская, H. X. Рыбаков, М. Л. Кропивницкий, Выходцев и др. Дела театра, несмотря на крайне дешевые цены, шли блестяще. Положим, некоторые артисты по привычке прибегали к рекламам, чем особенно отличался Выходцев, но этим не брезгали и крупные силы. Как сейчас помню, в бенефис г-жи О. Н. Ворониной назначена была пьеса "Смерть Ляпунова". Для обеспечения полного сбора H. К. Милославский посоветовал бенефициантке в одном из антрактов разыграть лошадь, о чем и было объявлено на афише. За два дня до спектакля все билеты были разобраны. Большинство публики составляли евреи, которых видимо соблазняла возможность выиграть лошадь. При розыгрыше счастливцем оказался кассир театра. Быть может это была и случайность, но многие иронически заявляли, что "правда хороша, а счастье лучше". Прошло несколько дней, шла пьеса "Каширская старина", сбор был неважный и, что обратило на себя особенное внимание, в театре не было ни одного еврее, вероятно, по случаю пятницы. В одном из антрактов является H. К. Милославский. "А заметили, господа, что в театре ни одного еврее?-- "Заметили".-- А знаете причину". "Должно быть по случаю пятницы". "Вовсе нет, я сейчас встретил одного, еврее и он мне объяснил причину. Виной всему -- бенефис Ворониной. "Помилуйте" сказал он "в прошлый раз, когда разыгрывали лошадь, взяла "Каширская сторона", сегодня опять объявлена "Каширская", чего-же мы пойдем"?!
Милославский, надо отдать ему справедливость, прекрасно понимал свое дело; он умел ладить с публикой и; отлично держал себя в отношениях с артистами. Не насмехаться над многими он не мог, не мог он и не острить на их счет, такова уже была его натура, не вместе с тем он всегда за них стоял горой. Хозяйственная сторона дела также была ему хорошо знакома; обмануть М--аго было очень трудно и если это и удавалось его управляющему III., то только в последние годы, когда здоровье М--аго сильно пошатнулось и он уже редко являлся в театр. Помню, принимал Милославский на службу какого-то контролера".
-- H. К., не берите его, говорили со всех сторон, он мошенник!
-- Оттого-то я его да возьму. Я сам мошенник, знаю все проделки контролеров, а если научусь у него чему-нибудь, мне еще неизвестному, тем лучше, впредь пригодится.
И служащий был принят, но не долго он оставался: Милославский ему ходу не давал, все проделки сразу обнаруживал и контролер отказался, находя службу у Милославского для себя невыгодной.
Жил Милославский всегда хорошо, и эта привычка быть можем и была причиной, что он ни перед чем не останавливался для приобретения средств. Подписать одновременно контракт с двумя антрепренерами, занять под благовидным предлогом малую толику, подвести товарища, даже просто надуть -- было для Милославского весьма не трудно. О своих "похождениях" в области "приобретения" он часто рассказывал своим приятелям, и мне в том числе. Помню его рассказ, как он в Курске, под видом богатого помещика, успел втереться в доверие к одной духовной особе и призанять три тысячи рублей, конечно, без отдачи.
Характерен его рассказ, как он, вместе с актером Славским, в том-же Курске, забрал у игроков 900 р., рискуя всего 5 рублями и, в крайнем случае, еще и своими боками. Вот этот рассказ:
-- Сижу я в номере гостиницы совсем грустный, всех денег пять руб., выехать не с чем, а тут еще на иждивении у меня Славский; занять негде, всем купцам успел задолжать, в гостинице тоже не мало должен. Положение грустное. Вбегает Славский.
-- Николай Карлович, деньги есть?
-- Нет у меня денег, убирайся!
-- Сейчас на Московской улице большая игра идет. Я только что оттуда. Если-б несколько рублей -- можно много выиграть.
-- У меня всего пять рублей, на игру мало.
-- Не мало, Николай Карлович, я знаю верную карту: Поедем.
Взяли извозчика. Приехали; было часов девять вечера. Игра была в разгаре. Подходим к одному столу вижу -- перед банкометом денег много.
-- Николай Карлович, шепчет мне Славский, я поставлю карту, а как услышишь мой крик -- туши свечу и беги, а я за тобой.
Стал он возле банкомета, накрыл пятя руб. картой и, сказав "куш под картой", впился в банкомета. Не прошло и полуминуты, как слышу вдруг голос Славского "передернул с- сын!", я сейчас-же потушил свечу, да и бежать. Только добежал до извозчика, а возле меня уже и Славский. Помчались домой, а по пути Славский и говорит как потушил ты свечу, я сейчас одной рукой хвать деньги у банкомета, другой опрокинул стол, да и за тобой.
-- А если догонят?
-- Не могут, побоятся скандала, потому,-- шулера. Дома сосчитали деньги -- 900 рублей. Расплатились в гостинице и на утро выехали из Курска. Вот какие, иногда, бывают верные карты! закончил свой рассказ Николай Карлович.
