***
Дневник.
С утра на лечении, потом в магазин, потом дела домашние…
***
Быт, конечно, был очень тяжёлым, но ведь шла война и теперь уже победная, поэтому переносить все трудности было легче. Мы, конечно, понимали, какой ценой всё оплачивалось, но ведь не мы же напали, а на нас, значит, надо всё терпеть и работать до полного изнеможения. Что все и делали, надеясь приблизить час победы. А она была уже реальной.
***
Дневник.
Снова начались дожди – всех сортов. То ливень с грозой, то гроза с ливнем, а то и обложные, затяжные. Сегодня суббота. Целый день занимались ремонтом и уборкой. Я в качестве подсобного рабочего.
***
Топили мы в своих «апартаментах», двух комнатах, где, кроме нас с (пропущено слово), жили ещё муж с женой – студенты, и две сестры сибирячки из очень отдалённого района. Они тоже учились в институте, хотя старшая уже была учительницей начальной школы. В «нетоплёные» дни было холодно, замерзала вода. Мы её набирали горячей и хранили в постели. На ночь снимали только верхнюю одежду и валенки. Одежду укладывали сверху одеяла. Но весь день нас дома не было: кто на работе, а кто в институте, про маму я уже рассказывала. Голодными не были, но и очень сытыми тоже. Кроме хлеба, по карточкам получали 1л постного масла и 1 кг пшена, но это только те, кто не обедал в столовой, например, моя мама. Я же с утра до вечера находилась в своей конторе и других местах по долгу службы, поэтому обедала в столовой, взяв из дома кусок хлеба. Обед всегда одинаков: то ли жиденькая пшённая каша, то ли густой пшённый суп. В каждый сосуд, глиняный черепок, вливали по чайной ложке постного масла. Но горячая еда в суровую зиму была просто необходима и казалась вкусной.
***
Дневник.
Второй выходной все дома, опять ускоренными темпами работа. Я занимаюсь продовольственной частью. Вечером – телевизор, карты.
***
Но были и радости жизни. Через дорогу находился областной драматический театр. Сама труппа была где-то на гастролях, а работал какой-то Ленинградский театр. Прекрасные артисты, прекрасный репертуар. Мы ходили на каждую новую постановку. Посмотрели «Ревизор», «Генерал Брусилов», «Шут Балакирев», «На дне» , «Васса Железнова», «Принц Оранский» и др. Цены были вполне доступными, и в театре было тепло, в общем, полное удовольствие. Была и действующая церковь, тоже близко от нас. Тогда, конечно, ходить в церковь нам было не положено, но было уже некоторое послабление. В церковном хоре пели известные артисты, эвакуированные в Барнаул. Я присутствовала на особой службе: предавали анафеме Гитлера, всех его приспешников персонально. Страшное это «мероприятие». Потом пели «Многие лета» Сталину, Жукову и другим полководцам. Церковь была набита битком, и вокруг теснился народ. На всю жизнь это врезалось в память!
Свободное копирование
