На стоянке у Гурт-Булаха приехал к главнокомандующему от грузинского царя Ираклия посланником один богатый армянин, сигнахскпй уроженец. Предмет посольства его был, как я слышал, тот, что царь Ираклий, имея намерение идти на Ганджу противу персиян, отмстить им разорение своего государства и смерть подданных его, просил у графа помощи. –
- Узнав о приезде сего посланника, я любопытствовал его видеть и не более как дня чрез четыре встретился с ним у развода. -- Я совсем его не знал и, кажется, никогда не видал в бытность мою в Сигнахе, но он при первом на меня взгляде тотчас подошел ко мне с радостным видом и сказал: "А! Друг мой! ты здесь?" -- Потом спросил, каким образом попался я в российскую армию и у кого нахожусь в такой ужасной бедности, как он меня видит.
-- Я пересказал ему коротко только последние мои происшествия в Кизляре и, что нахожусь в услужении у Г. С. Он, знавши уже историю его подробно, изъявил мне сожаление, что я попался в такие худые руки; потом уведомил, сколь много сожалел обо мне доктор и все вообще сигнахские жители, что я их оставил, а последние полагали, что я удалился из города тайно. -- "Я также, -- продолжал он, -- весьма был огорчен твоим уходом. Мы все надеялись, что ты непременно будешь у нас священником. Доктор сердечно желал сделать тебя своим сыном, выдать за тебя свою дочь и с нею все свое имение. -- Чем тебе терпеть здесь такое бедствие и жить у человека, от которого ты терпел и терпишь много нужды, а сверх того, как говорят, для него собираешь милостыню и кормишь его, согласись лучше возвратиться в Сигнах; я исправлю все твои нужды и уплачу долги, какие бы на тебе ни были. -- Общество наше примет тебя с радостию и не токмо заплатит за все издержки, но сверх того наградит тебя втрое, и более. Ты будешь сделан тотчас старшим священником над всеми. С тех пор как ты заметил их ошибку, они живут между собою несогласно и причиняют чрез то обществу много неудовольствий. Мы видели твое знание в церковном служении и были уверены, что ты совершенно исправишь все беспорядки и подашь другим пример своим поведением, которое доказал в бытность свою у доктора; а особливо сострадательность и благодушие твое, оказанное противу ериванского выходца; о чем после тебя рассказывал нам Матеос, утвердил всех там в той мысли, что в тебе имели бы мы лучшего и примерного священника. -- Если ты согласишься ехать в Сигнах, я объявлю здесь мое обязательство от лица всего тамошнего общества, для чего именно я тебя туда отправил и сей час сделаю все, что для тебя нужно. -- Оставаясь же у настоящего своего господина, ты не можешь ничего надеяться доброго; его вина, как всем известно, столько велика, что погибель его кажется неизбежною, и я опасаюсь, что если ты от него не отстанешь, то не последовало бы чего худого и с тобою, а для того советую удалиться заблаговременно, чтоб последняя твоя, как говорит священное писание, не было горше первых. У нас же ты будешь жить спокойно, в полном удовольствии и совершенном уважении".
-- Я отвечал ему на сие: "Милостивейший господин мой! до сих пор тело мое от самого младенчества терпит все испытания, как и вы несколько уже знаете; я привык переносить мое несчастие и мои нужды; -- терплю все и надеюсь, что рано или поздно бог призрит на меня с милосердием, помилует и избавит меня от зол моих. -- Я чувствую в полной мере то счастие, которое вы не по достоинству моему, но по одному только ко мне милосердию предлагаете, но я дал пред богом в сердце моем слово, чтоб не оставить несчастного моего господина; он оставлен всеми, и мое к нему усердие есть единственною теперь для него отрадою. Если же я изменю моему слову, то умножу болезнь его и горесть. -- Я поступаю так по слову евангельскому и не желаю другого счастия, кроме того, которое обещает оно в будущем веке. -- Богатство и удовольствие, которое, конечно, могу я получить у вас, для меня есть излишность и ничего мне не прибавит, кроме суеты и беспечности. -- Если богу угодно будет наделить меня оным, то я ничего теперь еще не терплю; но если оставлю несчастного, тогда потеряю все и, спасая от нужд тело мое, погублю душу. Но как вы расположены мне сделать благополучие, то я прошу вас всеуниженнейше обождать до тех пор, как Г. С. освободится на волю. Может быть, бог избавит его от сей беды, которую он навлек на себя, тогда я буду свободен от моего обещания и могу оставить его, будучи спокоен в моей совести". Затем я просил его, чтоб он для лучшего моего удостоверения по прибытии обратно в свое место прислал ко мне от всего общества бумагу о том, к чему он меня приглашает, и чтоб он из сострадания к моему хозяину не говорил никому об нашем разговоре, что, конечно, будет ему прискорбно, и, так сказать, приложим раны к ранам его. -- В заключение уверял его, что я с радостию исполню приказание общества и непременно отправлюсь к ним тот же час, как скоро буду свободен. Упрашивая его пощадить моего хозяина, я столько был растроган его положением или, лучше сказать, собственною моею чувствительностию, что даже плакал. -- Посланник, хотя чрезвычайно был недоволен моим ответом, однако обещал сделать все по-моему и только подтверждал, чтоб я его не обманул. При прощании нашем, смотря на то, что я был босиком, подарил мне на покупку обуви два рубля грузинскими серебряными деньгами.
Свободное копирование
