По приказанию его под вечер 8-го числа взяли помянутые внешние батареи штурмом как пункт весьма важный, с коего было видно все внутрь крепости, а 9-го числа отвели ключ и стали бомбардировать город и особливо ту его часть, где был ханский дом. -- Персияне вовсе не думали быть побежденными, а особливо надеясь на вспомогательное войско, которое шло к ним из Дагистана. -- Но увидев потерю бурджей, пришли в великий страх. Против сего места притащили они свою чугунную пушку, которая одна только у них и была и которую одним удачным с нашей стороны выстрелом привели в недействие. В тот же день увидели они, что отнята у них и вода. Таковое стеснение подействовало над ними еще более, так что они принялись уже мыслить об отвращении дальнейшего зла, какого могли ожидать от штурмования города, добровольною его сдачею. -- Хан общим советом первых своих чинов положил сдаться и переговоры о том поручить армянам в той уверенности, что они как христиане могут окончить дело сие с лучшею для персиян пользою. Итак, выбрав для сего депутатом любимца сестры ханской, первого из армянского общества, Дадаш Степана, человека почтенного и престарелого, дали ему полную волю сделать договор, какой он за благо признает. Дадаш Степан пришел в стан 10-го числа, был представлен графу и получил в ответ между прочим следующие кондиции.
1. Чтоб хан немедленно выслал ключи города, опорожнил крепость от своих войск и сам явился в стан российский.
2. Чтоб все жители города были обезоружены.
После сего ответа приходили в стан главные чиновники хана, чтоб удостовериться в справедливости объявленного Дадашем положения. 11-го числа наперед вынесены были ключи города, а за сим вслед прибыл и Шахали-хан, окруженный своею свитою. Великодушный победитель вышел ему навстречу, принял его с приличным уважением и оказал величайшую ласку. -- Хан, сперва исполненный страха, трепетал; потом совершенно таковым приемом был успокоен. Главнокомандующий приказал для него разбить богатую и самую лучшую палатку, поставил пред нею гауптвахту и определил ему большое содержание. Г. С. приставлен был к нему безотлучно, с тем чтоб доставлять ему всякое удовольствие, а между тем иметь нужное наблюдение как за самим ханом, так и за всеми к нему приходящими и не допускать ни до какого тайного с кем-либо разговора. Прочим в его свите находившимся также отведены особые палатки. В тот день сделан большой парад и некоторое торжество, а вечером была иллюминация. Того же числа вступила в крепость небольшая часть нашего войска и по главным местам учреждены пикеты, а прочие, как и главнокомандующий, остались в лагере. Из города и в город никто не мог войти и выйти, как по билетам дежурного полковника Е. И. Миллера-Закамельского. 12-го пришли к хану его мать и сестра и просили графа очень убедительно пощадить хана по молодости лет его и простить, что он осмелился противиться. Они также приняты были весьма милостиво.
Свободное копирование
