Вместо того чтоб придти в Тифлис в одни сутки, я должен был пробыть на дороге трои сутки, ибо лошадь едва переступала. Пришед в Тифлис, нашел я дом купца в развалинах и погреб разрытым, в котором вместо имения лежали двое убитых людей; равным образом и в саду не нашел я ничего, ибо вино еще скорее могло быть найдено. Так как весь почти город обращен был в развалины и выжжен, посему то место, где был дом купца, я мог найти только по приметам, что близко его находилась известная мне церковь. Как в самом Тифлисе, так и за городом запах от мертвых тел еще более усугубился и совершенно сделался заразительным. В Карцанисе встретил я жителей Газах-Барчалу, {Место рождения моей матери.} грузинских подданных, которые с семействами своими возвращались на прежние жилища. Один из них признал купцову лошадь своею, которая у него была украдена назад месяца четыре, что подтвердили из тех семейств несколько человек. Меня хотели связать и отвести в свое место, чтобы там наказать как вора, и я едва мог уверить их в моей невинности, объяснив, от кого и зачем был послан в город. Освободившись от газахцев, я рад был, что избавился от негодной лошади, за которую принял столько тиранских побоев, и пошел в сады набрать плодов, чтоб утолить свой голод, ибо, идучи из Ананура, не было со мною ничего; я питался на дороге опять травою, и, привыкши уже к голоду, три дня были мне не так чувствительны. Для отдохновения своего нашел я близ Ганджинских ворот, у площади Турке-Майдан, подле церкви один дом, который не был ни сожжен, ни разрушен. Я думал остаться в сем доме до другого дня; но, взойдя в оный, увидел нагого человека, поверженного на земле и едва дышащего; подхожу к нему и узнаю того самого, которого я приглашал удалиться из Тифлиса заблаговременно. Он был ранен и с нуждою мог проговорить, что уже несколько дней ничего не ел. Я дал ему плодов и советовал, чтобы он дошел до садов; но сей смешной человек сказал мне, что он боится разбойников, как будто бы было еще что отнять у него и будто бы может последовать с ним худшее, нежели в каком положении он находился. Я заметил ему, что страх его столько же пустой и глупый, как и та надежда, которую он имел, что шах будет побежден, и не хотел верить очевидному событию. Он отчасти рассказал мне о жестокости и неистовствах персиян, какие оказывали они в Тифлисе даже над младенцами и малолетними детьми, которых, держа за ноги, разрубали пополам с одного раза, для того чтоб пробовать, хороши ли их сабли, и, наконец, что всему бедствию будто бы была причиною супруга Ираклия, ибо в то время, говорил он, как царь с храбрыми своими войсками сражался в Карцанисе, жители тифлисские хотели укрепиться в городе и сделать все нужное к своей защите; но видя, что царица, оставя город и супруга, бежала в горы, то народ, потерявши присутствие духа, перестал думать об обороне и разбежался почти весь.
Оставя сего раненого, я для лучшей безопасности придумал сыскать такой дом, где были бы воры, отыскивавшие по ночам пожитки в пустых домах. Таковые люди были из тамошних же бедных жителей, которые знали все богатые дома, и от такого промысла они сделались богатыми, а богатые бедными. Я нашел другой целый дом, также подле самой церкви, принадлежащий одному именитому человеку Саркису-аге, который и оную церковь выстроил вместе с домом. -- На дворе встретился я с престарелою женщиною, которая лишилась своего семейства и прислуживала в сем доме тем людям, коих я искал. По своему несчастию она сжалилась над моим и приняла под свое покровительство. Я прожил в сем доме четверо суток без всякой опасности, и тем под вернейшею защитою от воров и разбойников, что мои защитники были сами того же ремесла. Ходя по улицам и по раскопанным домам, я собирал валяющиеся книги и приносил для сохранения к старухе; а для пропитания ходил в местечко Вера на мельницы; собирал там мучную пыль, а по домам в конюшнях ячмень, из которого старуха делала для меня хлеб. На одной из посещаемых мною мельниц случай привел меня найти еще одного несчастного из моих знакомых. В караване нашем, пришедшем в Тифлис из Тавреза, был один купец, имевший от роду около семидесяти лет. Женясь в Тифлисе, жил с женою по тамошнему обыкновению не более месяца и, будучи недоволен умеренным состоянием, отправился шататься по разным странам; был даже в Египте и всюду искал набогатиться. Возвратясь в Тифлис, с лишком чрез сорок лет, отыскал свою жену, которую оставил молодою, а нашел старухою. Она столько была справедлива к самой себе, что при первом шаге отреклась от него, выгнала от себя с бесчестием и не пожелала от него ни богатства, ни устаревшей его любви. Труды его, почти полвека продолжавшиеся, кончились тем, что он лишился всего и измученный, покрытый ранами, найден мною брошенным на мельнице. Он еще был жив и, узнав меня, просил доставить ему какой-нибудь пищи. Но я не мог подать ему никакой помощи, и думаю, что он в тот же день умер. Я нужным считаю здесь упомянуть, что в Грузии и в других тамошних местах, к несчастию, весьма многие так делают, что, проживя с молодою женою недели две, бросают ее и идут на чужую сторону искать неизвестного, оставляя несчастную жену без всякой жалости влачить самую тягостную жизнь.
Свободное копирование
