Экспедиция на черный континент
В 1923–1924 годах Оссендовский читал лекции в одном из варшавских вузов, но уже в следующем академическом году он был вынужден оставить преподавательскую деятельность. Руководство института не могло быть равнодушным к содержанию газетных сенсаций, касающихся преподавателя. В Варшаве он чувствовал себя отчужденно. Большая часть его знакомых и друзей из Петербурга в двадцатых годах рассеялась по всему свету. Он мог рассчитывать только на помощь мужа своей сестры Марии, но и тот вскоре скончался.
Оссендовский, который еще в июле 1922 года так ждал возвращения своей жены Анны из России, 10 июня следующего года женится повторно. Его избранницей стала Зофья Ивановская-Плошко. Чтобы вступить в брак во второй раз, ему пришлось даже сменить вероисповедание на евангелическо-аугсбургское.
Зофья (1887–1943), родилась в г. Серадзь. Она происходила из необычайно талантливой семьи. Ее брат Зигмунт Ивановский был известным художни-ком-портретистом, работавшим в основном в Америке. Сестра была пианисткой. Сама Зофья обучалась игре на скрипке в Париже и Брюсселе. Уже будучи вдовой (ее первым мужем был врач Адам Плошко), в 1908 году она основала в Варшаве музыкальную школу, была ее директором и преподавателем. В 1920 году она потеряла своего младшего сына, который погиб в бою с большевиками под Оссо-вом. Зофья находилась там как представительница Красного Креста. Старший сын Станислав, демобилизованный после окончания советско-польской войны, вступил добровольцем в Иностранный легион. Таким образом, Зофья осталась одна. Решение связать свою судьбу с человеком, который еще с петербургских времен был ее поклонником, она приняла быстро. Может быть, определенную роль здесь сыграл тот факт, что они вместе собирались отправиться в Северную Африку. Она очень переживала за своего сына, который воевал с повстанцами на границе с Марокко. В письмах он сообщал, что получает медали, кресты, но мать не хотела его потерять. Так как он не спешил возвращаться, она решила навестить его сама. Новоиспеченный муж мог ей в этом помочь. Поговаривали, что в основном финансами. Станислава Плошко нужно было выкупить из Иностранного легиона, а также выплатить его многочисленные долги. Имя популярного писателя и путешественника сделало свое дело. Семья Оссен-довских вскоре отправляется в Северную Африку. Министерство иностранных дел, где оба имели довольно крепкие связи, оказало им в этом свое содействие. Средства на поездку нашлись у Оссендовского благодаря гонорарам за книги.
Свадебное турне длилось около полугода. После посещения Испании Оссендовские попрощались с Европой в середине августа 1924 года.
Они побывали на побережье Атлантики, в Марокко, Алжире и Тунисе. Они слышали удары пушек и щелканье карабинов во время сражений войск Абдель-Карима с испанцами. Они видели ночные мусульманские мистерии. Танцы прекрасных женщин из племени улед-наил напомнили Оссендовскому персидские и кавказские мотивы. Он подолгу беседовал с живыми «святыми» марабутами, ведущими свой род от Фатимы, дочери Магомета. Он прислушивался к монотонным звукам, исходящим от минаретов на восходе солнца, — «Lu Ilia Allah и Mahomed Rassul Allah, Allah Akbar», — и был одним из первых, кто заметил пробуждающуюся и угрожающую силу в африканском исламе.
Наконец они навещают Станислава Плошко, и с пасынком у Оссендовского складываются теплые отношения. С тех пор они обращаются в письмах к друг другу «Стасик» и «Антоша», несмотря на разницу в возрасте.
В Касабланке Оссендовский встречает своего знакомого редактора «La Presse Marocaine» Жана Ронода, бывшего корреспондента французской прессы, освещавшего события, польско-русской войны. Однако Оссендовский не производил впечатления обычного пожилого путешественника с дамой сердца не первой молодости. Вернувшись под Рождество в Варшаву, Оссендовский вспоминал только что окончившееся путешествие, «проведенное в ус ловиях чрезвычайно приятных».
Путешествие по Северной Африке резко отличалось от скитаний по Центральной Азии. Везде их встречали с улыбкой и открытыми дверьми. Все были готовы им помочь с проводниками и переводчиками.
«Французы носили нас на руках, везде давали военные автомобили, бесплатный проезд по железной дороге и на пароходах, военный конвой. Мы видели все, я был даже свидетелем сражения на границе Риффа.
Польские критики, немного удивленные отзывами обо мне французской и английской критики и даже немецкой, внезапно меняют свое мнение в отношении меня и стараются со мной подружиться.
У меня есть все аргументы против этих „критиков“, я разобью все их позиции и утру им нос. Я теперь злой, как волк, а волчьи клыки у меня уже давно. Я, правда, не хотел их показывать на родине, однако, к сожалению, вынужден был сделать это. Такая уж у нас свободная отчизна. В марте я еду с отчетами об Азии (психология азиатов), об исламе (впечатления от Африки) и о поляках в Стокгольме, Копенгагене, Роттердаме, Лондоне, Будапеште и чешской Праге. В августе мы поедем в Центральную Африку».
Для французских колонизаторов, реализующих свои политические планы с жестокостью по отношению к местному населению, польский писатель был прежде всего автором мировых бестселлеров. Они ожидали и наверняка сам автор им обещал, что в своей очередной книге он в особом свете представит «миссию» Франции в Африке.
Описывая Северную Африку, Оссендовский решил отдать в руки читателей не просто интересные книги, но и отвечающие более высоким требованиям. В сумме их получилось около двадцати: «Орлица», «По широкому свету», «Рассказы, зарисовки и очерки путешественника», «Пламенный север», «Черный чародей», «Рабы солнца», «Среди черных», «На пересечении дорог», «Сокол пустыни», «Жизнь и приключения обезьянки», «Сын Белиры», «Приключения Юрка в Африке», «Африка: страна и люди», «Миллионер Y» и другие.
Двухтомный, насчитывающий около 800 страниц, сборник литературных репортажей с африканских земель добросовестно и богато документирован с точки зрения истории, этнографии и природоведения. Художественные описания горизонтов, городов, античных руин и портреты местных жителей. Интереснейшие отступления на разнообразные темы не наскучивают, хотя порой они длинноваты и их достаточно много. Автор постоянно держит читателя в напряжении, опытно направляя его внимание на самые существенные вещи. Не очень удались только те фрагменты, в которых он пытается исполнить ожидания тогдашних хозяев. Временами он пересиливает себя и возносит искусственно звучащие похвалы в адрес французских колонизаторов.
На самом же деле польский писатель сочувствует угнетаемому народу, достаточно критически оценивая деятельность белых колонизаторов, отнимающих у местных жителей плодородные земли и оттесняющих их на бесплодные земли или в пустыню. Он один из немногих авторов, который смог в то время бросить в лицо людям белой расы слова: «В нашей моральной цивилизации ислам, буддизм, сионизм, конфуцианство и даже язычество не нуждаются».
Записанная Оссендовским речь одного муллы звучит как грозное предупреждение за 80 лет. Сегодня ее мог бы произнести сам Усама бен Ладен или кто-либо еще из предводителей талибов:
«Не знаю, найдется ли человек или организация, которая сможет выдержать натиск народов, исповедующих учение Магомета. Вы являетесь нам чужими по духу, поскольку ваш дух стал невольником тела. Чув ство божественной справедливости сменилось у вас спекуляцией на оправдании преступлений. Обогащение стало целью вашей жизни, вашим богом является золото, добываемое руками невольников, которые вынуждены молчать, покоряться и работать только на вас.
Ваши споры, обманы и войны сбросили маску с христиан. Ваши уста говорят фальшивые слова любви, а руки посылают смертельные стрелы и куют кандалы. Вы не хотите понять, что пришел час, когда великий дух свободы охватил всю землю, заглядывает в каждый дом, в самый маленький шатер и зовет за собой. Когда будет освобожден мир угнетенных, тогда божья воля рассудит, что мы должны взять от вашей цивилизации и что мы должны ей дать от нашего духа».
Испанский перевод обоих томов и французский первой части сборника под названием «Пламенный север» появляются одновременно в 1925 году. После возвращения Оссендовского из Африки он получил приглашение от приятеля, гнезненского старосты Т. Лысковского. В Гнезно Оссендовский делает отчет о своем последнем путешествии, совмещенном с концертом жены, на котором она представила свою новую композицию по мотивам испанского фольклора. Значительную сумму, собранную на вечере, Оссендовские пожертвовали на памятник Болеслава Храброго.
«Литературные известия» («Wiadomosci Literackie») сообщают, что в анкете «Neues Wiener Journal» на вопрос о лучшей книге 1924 г. критики назвали «По землям людей, зверей и богов» Оссендовского. Три месяца спустя в берлинской «Nazional Zeitung» была помещена заметка А.Ф. Оссендовского о культурном значении экспедиции Амундсена на полюс в ответ на «телеграфную анкету, которую газета проводила среди известнейших путешественников, ученых и писателей».
В начале июня 1925 года редакция «Берлинской газеты» («Gazeta Berlicska») просит разрешение на публикацию «По землям людей, зверей и богов». Газета выходит на польском языке. Она не так богата, чтобы оплатить гонорар. Автор отказывается от денег.
17 июня 1925 года Оссендовского принимают в ПЕН-клуб и выбирают в члены правления Польского литературного клуба. «Географический журнал», официальный орган Королевского географического общества в Лондоне, не был склонен одаривать похвалами иностранных авторов и особенно тех, которые симпатизировали Франции. Поэтому рецензию на «Пламенный север» следует рассматривать как наиболее объективную:
«Это ценный комментарий к контрверсии, которая появилась вокруг его азиатских путешествий. Однако он проливает много света на его способность быстро собирать информацию и делать заметки. Оссендовский никогда не забывает — независимо от того, что он пишет, — о глубоких общественных проблемах, заданных европейской администрации в восточных странах, обладающих своей собственной философией. Можно его обвинить — если это можно назвать виной — что он дает слишком много описаний и художественных картин. Тем не менее он никогда не забывает о насущных делах, которые он умеет должным образом обосновать. За политическими проблемами автор имел возможность глубоко задуматься над общепринятым расовым единством берберов. Его сомнения в этом отношении — вопреки избитым понятиям — делают честь новому пришельцу в Северной Африке; они являются доказательством — если требуются доказательства — компетенции Оссендовского как ученого путешественника».
Свободное копирование
