7 августа.
Наш газетный лагерь - все время кочует. Все время кто-то уезжает, приезжает, вечно мы кого-то ждем, и кто-то нам что-то рассказывает. Особенно это заметно в дни больших событий.
Вот и вчера. Первым днем приехал из района танкистов корр. „Красной звезды“ майор Конст. Буковский. Он сообщил, что видел Кригера и Трошкина узнав про уличные бои в Орле, они, де, срочно повернули и поехали туда кружными дорогами в обход. Сам Костя рассказал о своих впечатлениях от пребывания на Воронежском фронте. Видел он там нашего Яхлакова, тот пробыл дней пять и уехал на Юго-Западный.
Часиков в 7 вечера приехали Макаренко с Коршуновым, уехавшие еще 4 августа. Они были у танкистов. Матерно их ругают за неорганизованность. В политотделе армии им сказали, что продвинулись туда-то и взяли то-то.
- А где КП корпуса?
- Там-то.
Поехали туда и попали… в штаб полка. Командир полка сообщил, что КП еще не переехал, а что касается продвижения, то оно не состоялось.
Были ребята в Кромах. Город производит сдержанное впечатление. Но уцелел. Взорваны несколько домов в центре, а окраины уцелели. Взят город вчера. Немцы держатся на огневом сопротивлении.
Попали ребята в бомбежку. Только сели обедать. Над головой - девятка. Яша говорит:
- Я привык, раз над головой, значит - бомбы полетят вперед по инерции. Вдруг как завизжит все кругом - оказывается он, сволочь, сбросил в контейнерах мелочь, лягушки. Они, бляди, падают, подпрыгивают, а потом рвутся. Мы плюх куда попало. Я в какой-то кювет, на меня навалились саперы. Сергей в другом месте на саперах сам. Взрывы все ближе, ближе. Ну сейчас нас! Вдавились. Нет, какой-то интервал площади и рвутся дальше. Я приподнял голову, в это время визжит еще одна. Ну это - моя! Нет, благополучно. Кончилось. Но обед прошел вяло и водка была какая-то кислая. Убило одну лошадь и одну ранило. Пристрелили. На обратном пути снова отлеживались в канаве, да в 7 метрах от нас, обгоняя, взорвалась на мине машина. Людей раскидало на несколько метров. Однако, все остались живы, лишь поранило всех.
Проговорив все это, Яша сел писать, написал, отправил и пошел после этого ужинать.
„Не ел весь день“.
Около 8 ч. вечера в столовой встретили кинооператора Казакова. Он только что вернулся из Орла, ночевал там. Снимал приход наших войск, встречи. По его словам город не очень разрушен. Хотел снять технику, трупы не удалось. На улицах немного „трофейных девушек“ - открыто зовущих отдохнуть после трудов праведных. Вообще же часть населения разговаривает пока еще неохотно, говорит вместо „наши“ - „красные“ или „русские“. Два года!
Часиков в 11 вечера вернулся из Кром Кудреватых. Он рассказывает, что Кромы были оставлены немцами, причем еще накануне, когда немцы были в городе, германские летчики бомбили Кромы, чтобы разрушить. По словам Лени в частях все больше и больше идут разговоры о крахе танков. Говорят, что ни немецкие, ни наши танки не могут пройти там, где артиллерия. Танки, мол, пережили себя. Ну-ну!
Второй особенностью здешнего этапа, Кудреватых считает войну ночью. Все действия, все продвижения наши (и отступление противника) происходит ночью.
Свободное копирование
