Если Гольц был специалистом на "старые". "благородные" роли, то незаменимым в нашем балете исполнителем ролей "злодеев" был Феликс Иванович Кшесинский, отец балерины Матильды Кшесингкой, и характерного танцовщика Иосифа Кшесинского. В мое время он тоже был уже очень немолодым. Выразительность и темперамент его мимики быль совершенно исключительны. Он был превосходным царем нубийским в "Дочери фараона" -- роль эту он создал и неизменно исполнял чуть ли не до самой своей смерти. Прекрасные образы давал он в "Пахите", в роли цыгана Иниго, и в "Коньке-Горбунке", в роли хана.
Несмотря на свой возраст, Феликс Иванович с честью нес и амплуа характерного танцовщика, особенно отличаясь в национальных польских танцах, в частности -- в мазурке и краковяке, в которых с ним не мог сравниться никто из других артистов, даже молодых,-- столько вкладывал он в них брио, огня, увлечения. Отлично выходили у Кшесинского разные дикие пляски, которые он всегда умел насыщать своеобразной экзотикой и часто превращал в целые мимические сцены. Он был здесь постоянным партнером солисток Радиной и Мадаевой. Мне самой тоже изредка приходилось с ним танцовать. Так, помнится, в "Камарго" я исполняла с Кшесинским кроатский "танец с топором".
Кшесинский был не очень общительного характера. На репетициях он всегда держал себя особняком и сидел с польской газетой, пока его не вызовет балетмейстер или режиссер.
Свободное копирование
