Глава XI. Командир атомной подводной лодки
После возвращения с Боевой службы, встречавшие нас на пирсе начальники неожиданно сообщили мне то, чего я уже не ждал. Пока мы были в море, наш новый командир, Горев, был зачислен в Военно-морскую Академию, (меньше года в должности и в академию!). Так вот на его место назначили… меня! С чем меня тут же, на пирсе, все и поздравили.
Как это могло произойти не знаю по сей день. До сих пор это загадка. Мне, конечно, могут не поверить, сказать, что такие вопросы подобным образом не решаются, что предварительно кандидатуру изучают во всех инстанциях, с человеком беседуют и т.д. Со мной никто не беседовал, должность командира не предлагал. Могу только предположить, что, может, мне просто повезло.
Дело в том, что приказ Главкома ВМФ об освобождении от должности и зачислении Горева слушателем в Академию был подписан в то время, когда мы были на Боевой службе. Таким образом, де-юре, корабль в море оказался без командира. И вот тут-то начальству пришла в голову мысль: ведь там Храптович на борту! К самостоятельному управлению подводной лодкой он уже допущен Приказом Командующего СФ. Вот мы его кандидатуру и подадим, приказ о его назначении будет подписан, и порядок.
Не исключено, что так и было. Только, как такое решение было принято моими вышестоящими начальниками, без согласования с политорганами, (такое было невозможно) – для меня действительно загадка. Может, вмешался Михайловский, к тому времени уже Командующий флотилией, может кто-то еще, кто знал меня по службе. Но как переломили всесильный политотдел? Непостижимо! Хотя, может всё-таки, Дьяконский помог? Или уже ушел на повышение и забыл меня бывший начПО флотилии?
Как бы там ни было, факт остается фактом: 23 октября 1973 года Главком ВМФ подписал Приказ №01743 о моём назначении командиром атомной подводной лодки. Сбылась мечта юности! Мечта, с которой живет и служит на флоте абсолютное большинство из нас, поступивших когда-нибудь в Высшее Военно-морское училище. Другой вопрос, скольким из нас осуществить свою мечту удается.
Командир корабля – это уже совсем другое, особое качество морского офицера. Именно ему, командиру, государством и вышестоящим командованием вверены корабль и экипаж. Он лично получает Боевой приказ в вышестоящем штабе, оценивает обстановку, принимает решение на его выполнение и головой отвечает за результат.
Это не просто вышестоящий начальник, это отец, наставник каждому моряку, последняя надежда, к кому тот может обратиться за помощью в сложной ситуации. Он несет за всех них ответственность лично. Не только за боевую выучку экипажа и готовность корабля к бою, но за каждого подчиненного в отдельности, в том числе за его здоровье, обеспеченность всеми видами довольствия, за соблюдение его прав.
Имея в своем распоряжении гербовую печать войсковой части, он обладает правом оформлять и заверять документы, представлять подчиненных к награждению орденами и медалями, предоставлять матросам и старшинам краткосрочные отпуска с выездом на Родину. Он может, конечно, и наказать кого-то из подчиненных, но, как правило, на то есть старпом и другие начальники. Командир в большинстве случаев прикрывает своих подчиненных от гнева вышестоящих. Сам должен быть постоянно на высоте, всё знать, всё уметь, помочь любому на корабле разобраться в сложной ситуации.
А самое главное в должности командира - способность в критический момент быстро принять единственно правильное решение не только для выполнения боевой задачи в бою, но и для спасения корабля и экипажа в любой обстановке, включая тяжелые аварии. И твердо, решительно, быстро, с минимумом потерь его осуществить. Не зря подводники считают: «Между небом и бездной у нас один Бог – командир. Он или спасет, или погубит».
Бывает, конечно, что некоторые попадают на командирский мостик случайно, или используют его как трамплин для продвижения наверх. В таких случаях ничего хорошего ни для корабля, ни для его экипажа ждать не приходится. Надеюсь во мне те, кто доверил мне корабль и экипаж, не разочаруются.
По флотским правилам корабль, даже с допущенным к его управлению новым командиром, должен начать отработку Курса боевой подготовки с самого начала. То-есть с Задачи №1. Потом управление кораблем в море, стрельбы и т.д. И только по окончании отработки всех элементов Курса БП корабль снова зачисляется приказом в «Первую линию», что значит, он готов к выполнению боевых задач. Вот это всё предстояло и нам. Мы и приступили к делу основательно, начали уверенно продвигаться вперед, ведь ни для кого в экипаже, включая меня самого, ничего нового в том не было. Мы уже почти готовы были к выходу в море на очередную Боевую службу. Как вдруг события приняли неожиданный оборот. Для того, чтобы понять какой именно и почему, придется еще раз сделать небольшое отступление.
В нашем экипаже нередко служили сыновья довольно больших начальников. Их, конечно, посылали на лучшие корабли. Например, у нас были: сын адмирала Хияйнена, (того самого, у которого в 1961 году я побывал в кабинете на ТОФ), сын генерала Язова, будущего Министра обороны СССР, еще несколько отпрысков видных начальников и даже один из семьи большого политработника. Служили они, как правило, неплохо. Штурманёнок, Владимир Хияйнен, например, специальность свою знал хорошо и службу правил просто отлично. Рослый, доброжелательный, жизнерадостный, он был всеобщим любимцем.
Но был у нас и другой «сынок». Его папа занимал высокую должность в Москве, в Главном штабе ВМФ, а его сын был на редкость разболтанным, ленивым, склонным к пьянству бездельником. (Фамилию не называю из уважения к отцу). Уже одно то, как он у нас оказался, говорит о многом. Когда ушел на повышение наш помощник командира Н. Корчагин, на его место командир представил нашего командира БЧ-3, старательного, толкового офицера капитан-лейтенанта Хоровенкова. (Я был полностью "за"). Мы ушли тогда в послепоходовый отпуск, а когда вернулись, обнаружилось, что помощником командира к нам назначен некто З. с другой подводной лодки, (тот самый, о ком речь), а наш командир БЧ-3 остался на своём месте. Я начал наводить справки, кто такой к нам назначен. Старпом в прежнем его экипаже смеется:
- Ну, теперь у тебя забот прибавится. И работать за него будешь, и каждый раз перед выходом в море будешь искать, где он с кем пьянствует.
В процессе службы так и оказалось. Служил З. спустя рукава, искать его приходилось не раз. Взыскания принимал абсолютно спокойно, можно сказать, равнодушно, без малейших попыток что-то исправить. Он, конечно, был уверен, что на его карьеру какие-то там взыскания от кого бы то ни было, не повлияют. И точно: уже когда я стал командиром, З. подошел ко мне и доложил, что убывает в Ленинград на Командирские классы. Я просто был в шоке и в бешенстве – никакого представления на Классы я ему не писал!
Пошел к комдиву и всё ему высказал. Разумеется, злился я и шумел напрасно. Чернов мне сказал, что от него ничего не зависело. Пока мы были на БС, сверху пришло распоряжение представить этого самого З. на классы, пришлось выполнять. Даже подумать о том, чтобы не выполнить указание сверху, Чернов, прекрасно зная о ком речь, конечно, не мог. Тем более, что сам он еще ходил в звании капитана 1 ранга, а получить контр-адмирала, естественно, хотелось да еще как. Это было предельно понятно.
Оставалось только одно:
- После Классов З. вернется в дивизию. Так вот я предупреждаю, что буду категорически против назначения его в мой экипаж.
- Ну, то, что он к тебе не попадет, это я тебе гарантирую.
Можно себе представить, что обо мне тогда думал и как мысленно бесился самолюбивый Чернов. Видите ли, я мог себе позволить сопротивляться, (это ему-то, Чернову!), а он своему начальству нет. И приходилось в том передо мной невольно сознаваться! Вот что было ему особенно не по нутру.
На том можно было бы и успокоиться. Мало того, так просто и легко я сам и экипаж освобождались от нерадивого человека. Не приходилось самим искать возможность от него избавиться. Но история на том не кончилась.
Свободное копирование
