Где-то на второй неделе плавания выходим к Гибралтару. Пройти в Средиземное море через пролив нам предстоит, не всплывая. Потому заранее уточняем место всеми возможными способами. Потом аккуратно, на максимально возможной глубине, но чтобы не задеть дно, продвигаемся в пролив. Над нами то и дело проходят надводные корабли, суда различных классов, спешащие в порты Средиземного моря и в обратном направлении в Атлантику. Они прикрывают нас своими шумами от возможного обнаружения «вероятным противником».
Слава Богу, проходим пролив без приключений. Питаем надежду, что «противник» нас не заметил, хотя, как говорится, и ежу понятно, что в таком месте не поставить средств обнаружения советских подводных лодок он просто не мог. Потому, пройдя пролив, мы еще долго проводим специальное маневрирование по проверке отсутствия слежения за нами. И только убедившись, что его нет, (или оторвавшись от него, если оно было), идем в заданный район поиска атомной ракетной подводной лодки, (пларб), США. Которая, по данным разведки нашего Генерального штаба, должна нести здесь свою Боевую службу в готовности нанести ракетно-ядерный удар по СССР с получением соответствующего сигнала.
Мы хорошо понимаем, какая задача перед нами стоит – обнаружить, следить за пларб, с тем, чтобы успеть уничтожить её до того, как она выпустит свои ракеты по нашим городам, нашим людям, в том числе родным и близким. Никто другой, кроме нас, выполнить такую задачу не может!
И мы ищем. Сутками, неделями утюжим район вдоль и поперек, меняя курсы, глубины, до минимума ограничивая свои шумы. Это значит, отключаем опреснители, холодильные машины, кондиционеры, всё, что можно отключить хотя бы на время. То-есть отказываем себе во многом. Акустики часами напряженно вслушиваются в шумы моря, ГКП тщательно их анализирует, вместе с акустиками классифицируют любую цель. А их здесь много. В случае сомнений - надводная цель или подводная, приходится всплывать под перископ, чтобы окончательно убедиться, есть там, по пеленгу на шум, надводная цель или нет. И каждый раз обязательно объявляется Боевая тревога. Люди выматываются… Иной раз даже не в состоянии проснуться по сигналу Боевой тревоги. И основная задача командиров Боевых частей, командиров отсеков не допускать подобного. А контроль выполнения – за старпомом. Так что приходится самому обходить отсеки и жестко наводить должный порядок там, где это необходимо. Иначе нельзя.
Найти пларб нам не удается. Утешаем себя мыслью, что в данном районе её сейчас нет. О чем командир и сообщает по радио командованию. В очередной сеанс связи с берегом получаем радиограмму с распоряжением перейти в другой район, найти там АУГ, установить слежение за авианосцем «Интрепид», и каждые 4 часа докладывать по радио о его месте и действиях. На вооружении авианосно-ударной группы не только авиация с ядерным оружием на борту, но и крылатые ракеты. И то и другое в состоянии достать цели на территории СССР, потому оставлять их без внимания командование не может. Их тоже надо держать на прицеле.
Это другое дело. Найти АУГ не так уж сложно. И вскоре мы АУГ находим и устанавливаем за авианосцем слежение. А затем длительно следим за его действиями и докладываем на берег каждые 4 часа. Ведь авианосец не просто стоит на месте или идет прямым курсом. Там прекрасно знают, что за ним, возможно, следят подводные лодки пока еще «условного противника», и принимают все меры, чтобы такое слежение сорвать или максимально затруднить. Потому применяются максимальные скорости на переходах, вместо прямого курса - противолодочный зигзаг, маскировка шумов главной цели, т.е. авианосца.
Однажды мы всплыли для очередного донесения о месте и действиях АУГ, и там, где по данным акустиков должен быть авианосец, его не обнаружили. Он искусно подставил вместо себя крупный корабль охранения примерно с таким же шумом винтов, как у него, а сам ушел в сторону в неизвестном направлении. Хорошо, что случилось это недавно, а у нас скорость хода под водой больше, чем у него. Вскоре мы его нашли и донесли на берег, где он и что делает. В дальнейшем, конечно, учли и этот способ уклонения авианосца от слежения и больше таких ошибок наши акустики не допускали.
Авианосец охраняют надводные корабли с соответствующим противолодочным оборудованием и вооружением, противолодочные самолеты, вертолеты. Не исключены и многоцелевые атомные подводные лодки,(пла). А что значит – докладывать каждые 4 часа? Это значит минимум за полчаса до всплытия на перископную глубину объявлять Боевую тревогу, готовить корабль к всплытию, выбирать такую позицию, чтобы тебя не обнаружили. И только потом всплывать под перископ, поднимать антенны и т.д.
Отдых подвахтенных минимум на час прерывается, потом подходит их время заступать на вахту. Так что и при слежении за АУГ нагрузка на экипаж большая. Уже через пару суток люди выбиваются из сил, начинают дремать на Боевых постах. Нетрудно себе представить, чем это может обернуться. Интересно, что на берегу наше командование этого не учитывает. Видимо считается, что люди, как механизмы, могут работать без отдыха сутками и неделями.
Выбирая из двух зол меньшее, приходилось идти на нарушение некоторых инструкций. Если сначала перед каждым всплытием поднимали по тревоге весь экипаж, как это требуется по руководящим документам, то потом мы с командиром решили объявлять тревогу только ГКП. И командиру быть у перископа. Но очень скоро становилось ясно, что и ГКП и даже командир не железные, у них тоже постепенно силы иссякают.
И было решено уточнение обстановки, выбор места всплытия и всплытие под перископ с соблюдением всех мер безопасности, передачу радио на берег осуществлять одной боевой сменой, стоящей на вахте. В том числе командир стал доверять мне полностью свои функции. Разумеется, после того, как лично проверил несколько раз, что я всё, что надо, делаю правильно. И больше не приходил на ГКП во время своего отдыха, если я его туда не вызывал в случаях, когда его присутствие было крайне необходимо.
Свободное копирование
