Заканчивая этот краткий очерк о пожарах, не могу не упомянуть, что они нередко бывают так внезапны, что от них погорают иногда не только близлежащие к лесам заимки (хутора), мельницы, но и селения. Такие примеры были и на моей памяти, и с таким печальным финалом, что выгорала не только большая часть деревни, но даже часть скота, а жители, лишившись почти всего имущества, едва спасались сами. Положим, что такая катастрофа случилась вследствие беспечности и засорения деревни близлежащими назмами и ворохами соломы, но тем не менее такой случай ясно уже доказывает, что тут и силы всего деревенского люда не могли отбить упорно наступающего из леса огня.
Из всего вышесказанного легко заключить, какая масса леса гибнет на Алтае от пожаров!.. Они настоящий бич лесного хозяйства и в сравнении с ним, что значат не только воровские порубки, но и заводские, если б они велись правильно. Правильной, рациональной порубки не велось здесь и ранее; никакой таксации на Алтае не было да, пожалуй, и быть не могло, вследствие того что не было топографических съемок края. Считали и меряли леса "близко да около", а потому и порубки начинались где поудобнее и повыгоднее; а вырубленные участки не очищались и на них не оставлялось должного числа семянников.
Я видел хорошую геогностическую карту Салаирского горного округа, составленную с 1843 по 1852 год. А межевая экспедиция по Алтаю под управлением полковника Мейна была только в 1856 году.
В последнее же время, кроме умышленных поджогов, врагами леса явились переселенцы из Руси, которые, забравшись будто в обетованные Палестины, делали что хотели и губили зря не только лесные участки, но, селясь где попало, повырубали, например около Барнаула, почти все лесные колки и даже отдельно стоящие деревья. Это словно какая-то саранча налетела на привольные пажити Алтая и, точно с голодовки, напустилась на его природные богатства, пользуясь то особой льготой, то отсутствием организации переселения. Употребляя в пищу зайцев, они в огромном количестве истребили их петлями, а теперь переловили шатрами. И вот там, где поселились рассейские, дичи почти не стало; где по колкам стояли озерки или пробегали ручейки -- образовались сухие лога, "хоть топор наколоти", как говорят сибиряки.
Затем в последнее время к причинам обезлесения края явилось с 1844 года (первое) пароходство, которое постепенно развиваясь, в настоящее время истребляет ужасное количество дров. И вот почему теперь почти все побережья великой Оби имеют вид неприглядной пустоши, а жители берегов, зарясь на высокую плату за дерева, повырубили большую часть даже и своих участков.
Не понимаю, почему пароходовладельцев не обяжут топить дешевой нефтью или каменным углем, который открыт на Алтае с 1851 года и ныне может разрабатываться в разных местах, не говоря уже о казенной Бочатской каменноугольной копи, уголь которой может давать до 77% кокса. Уголь этот легко можно доставлять на Обь и сплавлять по Томи.
Собирание утиных и тетеревиных яиц до того вошло здесь в обычай крестьян, что побережные жители, чтоб скорее находить гнезда, зажигают весною незатопленные водой гривы, где растет в большом количестве тальник и подходящие таким местам деревья, как, наприм., тополь, ветла, осина и т. п. Можете судить, какое количество побережной растительности погибает от такого безобразия, не говоря уже о дичи.
Однажды плыл я весной с барнаульским исправником А. А. Н-м по разлившейся Оби в небольшой лодке, нанятой нами в деревне Гоньбе. Разговаривая с хозяином лодки и нашим чичероне по дупелиным местам, исправник спросил его, не знает ли он у кого-нибудь продажной хорошей лодки?..
-- А тебе, ваше высокоблагородие, в каку меру надобно лодку? -- спросил его наш ментор, пожилой уже крестьянин.
-- Да аршин девяти или десяти, дедушка, будет достаточно.
-- А вот у меня, барин, как раз такая и есть, совсем новенькая, вот только ноне изладил.
-- Хорошая?
-- Одно слово лодка -- куды хошь плыви, не захулишь.
-- А ты что же возьмешь за нее, дедушка?
-- Да рублсв пятнадцать надо бы взять, ваше высокоблагородие!.. Уж шибко хороша издалась; и развод, значит, широкой, небось, не вывернешься, коли обнабоишь, как должно.
-- Ну хорошо, старик!.. Я тебе верю и оставь лодку за мной.
-- Да она, барин, вот недалеко отсюда -- на берегу, можно и заехать... Поглядишь своим глазом, дак лучше дело-то будет.
-- А вот и прекрасно, так ты и заверни к лодке.
-- Слушаю, барин, слушаю!.. Пошто не заехать -- ведь недалеко...
И действительно, проплыв еще несколько сот сажен, старик поворотил к берегу, зачалился веревкой за куст и торопливо полез на берег, радостно и самоуверенно говоря:
-- Вот, барин, погляди сам, знаю, что не охулишь...
Тут он поднялся совсем и ушел в кусты, а мы закурили папиросы и хотели идти туда же, но остановились, поджидая старика, чтоб спросить, куда и далеко ли идти. В это время мы слышим неподалеку на берегу похрустывание сучков от походки старика, хлопанье рук по бедрам и какое-то причитанье сквозь слезы:
-- О Господи!.. С нами крестная сила! Да это чего же такое наробочено?.. Вот варнаки-то, проклятые, что они делают!.. Вот паскудники-то настоящие! О Господи! О Господи!..
Слушая такое причитанье, мы переглянулись, переговорили на эту тему и полезли туда же, на берег.
Не далее как в 15 или 20 саженях между кустами и деревьями мы увидали старика, который топтался на обгорелых щепках и то хлопал себя по бедрам, то снимал шапку и крестился, все еще причитая, то сердясь, то всхлипывая от душивших его слез.
Мы подошли.
-- Вот, барин!.. Гляди-тко, что срублено!.. Вот они, варнаки проклятые, что делают с нашим братом...
Взобравшись на груды обгорелых щеп, мы увидали кучи свежего пепла, повсюду следы огня и обгорелый бок новой лодки.
-- Вот она, матушка, кака была!.. А сколько я маялся, высекал из целой лесины, долбил да тихохонько разводил ее на парах!.. -- причитал старик...
Мы, конечно, убедились, что лодка действительно была, но сгорела от нарочно пущенного огня. Велико было горе старика. Он аккуратно проследил пожарище, нашел обгорелое утиное гнездо, в котором уже не было яиц, и отыскал на сыром иле следы сапогов...
Все, вместе взятое, ясно говорило, что тут кто-то разыскивал гнезда, а чтоб скорее их видеть -- пустил пал (огонь) и сжег неподалеку сработанную лодку... Старик почему-то соображал, кто виновник его несчастия, хотел по приезде в деревню собрать сход и миром обсудить дело; а исправник обещал помочь ему в этом.
Конечно, этот факт рассказан мною лишь как пример из сотней подобных; тут приходится жалеть не об одном старике, а о том, что пока никакие узаконения не прекращают подобных безобразий не только в Сибири, но, кажется, и на Руси. Теперь остается ожидать, что будет с водворением нового закона об охоте, которым так строго запрещается разорение гнезд и караются разорители гнезд и собиратели яиц. Надо, чтоб проснулись и все те, коим нужно смотреть за этим.
Говоря выше о пожарах, я упомянул о том, что лесная дичь ночью сама летит на огонь. Такой пример был наблюдаем Почти всеми присутствующими на пожаре в Барнауле, когда в одну летнюю ночь горел дом г. Лапина. Лишь только пожар вошел в свою силу и огромное зарево осветило окрестности города, как над самым пожаром в большом количестве появились перепелки. Они со всех сторон налетали с близлежащих полей и лугов, тряслись над пожаром, но, охваченные высоко взвивавшимся огнем, точно свертывались в комочки на воздухе и падали в пожарище. Многих из них вынимали по окраинам из растаскиваемых обгорелых бревен, досок и разного хлама и показывали присутствующим.
Однажды, когда я ночевал на охоте в опушке леса, к нам ночью прилетел на огонь выпь, сшиб с тагана небольшой медный чайник и был пойман тут же конюхом, которому он едва-едва не выклюнул глаза, за что и поплатился жизнью.