Вступление в жизнь - 4

4

   В конце сентября мать отправила меня в Москву шить приданое. Тут совершенно неожиданно встретилась я наконец со старшей сестрой.

   Мать, вследствие несогласной жизни сестры с мужем, постоянно противилась нашим встречам, опасаясь ее дурного влияния на меня. Отец же, не понимавший толку в шитье приданого, был рад приезду сестры и предоставил ей заниматься со мной этим делом.

   Я не видалась с сестрой более двух лет, с самого ее замужества. Я имела смутное представление о ее неладах с мужем, но ничего точно мне не было известно. При первом же свидании сестра стала допытываться, люблю ли я своего жениха. Я все еще не решалась сама себе сознаться, что совсем не люблю его. Напротив, под влиянием новых впечатлений память о нем начинала несколько сглаживаться, и в минуты раздумья я старалась убедить себя, что даже люблю его "насколько требуется". "Остальное само придет", - успокаивала я себя.

   После долгих разговоров с сестрой я расплакалась и созналась, что выхожу замуж не по любви, а только потому, что меня тяготит жизнь у родителей, которые всячески стараются мешать мне заниматься собственным развитием и самообразованием. Так как сестра тоже вышла замуж очертя голову, лишь бы избавиться от домашних притеснений, и теперь несла последствия своего необдуманного поступка, она принялась отговаривать меня от замужества, которое не сулило ничего хорошего в будущем. Это ей удалось. Я решила переговорить с матерью тотчас же по ее возвращении в Москву.

   - Ну уж об этом тебе следовало ранее думать и не давать так поспешно обещания, - сказала мать, когда я ей заявила, что не люблю жениха и хочу ему отказать. - Тебя никто не торопил, никто не толкал замуж. Свадьба оглашена, теперь поздно.

   - Так неужели же нет возврата, и я должна погибнуть? - воскликнула я с горечью.

   - Господи, какой трагизм, - пожала плечами мать. - Никто тебя на гибель не толкает: можешь отказаться, если хочешь, но только знай, что отец никогда не простит тебе подобной выходки. Отказом своим ты произведешь скандал, который отзовется на всем нашем семействе и на младшей сестре в особенности. Я, впрочем, понимаю, откуда вся эта перемена, - заметила она, намекая на старшую сестру. - Все это Александра Ивановна. Ей мало самой производить скандал своими отношениями к мужу: она старается, чтобы и другие так же поступали. Нужно предупредить отца, чтобы он принял какие-нибудь меры для ее удаления.

   Угроза разлучить меня с Сашей, в которой одной я видела отраду и утешение, до того напугала меня, что я поспешила отступить от своего намерения и даже принялась успокаивать мать, уверяя, что не имела серьезного желания отказать жениху, но способна сделать это, если меня разлучат с Сашей.

   - В таком случае я не побоюсь скандала, - заключила я решительно свою речь.

   С этой минуты я сочла свое дело окончательно и непоправимо проигранным.

   В тот же день приехал жених со своим братом. Я просила сестру не оставлять нас вдвоем: чувство омерзения к жениху окончательно охватило меня.

   Около недели все шло благополучно. По утрам я его мало видела, благодаря поездкам по магазинам и портнихам, вечером же он со своим братом садились за преферанс.

   В день моих именин предполагался танцевальный вечер. Утром я вела себя еще сносно и даже любезно поблагодарила жениха за поднесенный им браслет с бриллиантами, как ни противно мне было получать от него подарки. Вечером, в полной уверенности, что жених засядет за карты, я собиралась в последний раз повеселиться.

   Каково же было мое удивление, когда после ритурнеля первой кадрили я увидела, что мой жених натягивает перчатки, видимо собираясь танцевать. "Что это? Никак он в самом деле... слава Богу, что еще не со мной: у меня все танцы разобраны!.."

   Я уже стала в пару с молодым юнкером, когда жених протянул мне руку.

   - Я танцую вот с ним, - говорю я поспешно, кивая головой на юнкера.

   - Нет, первую кадриль полагается танцевать с женихом, - ответил он тоном, не допускающим возражения.

   Юнкер пробовал протестовать. Подскочил мой старший брат, распорядитель танцев. Выслушав резоны жениха, он вступился за его права.

   - Вы уж, батюшка, простите, пожалуйста, на этот раз и уступите невесту жениху.

   Юнкер надулся и отошел прочь. Я кипела негодованием и, насупившись, уселась на поданный женихом стул.

   - Это вы дуетесь на меня за то, что я вас лишил вашего кавалера?

   - Разумеется, раз я ему обещала эту кадриль!

   - Сами виноваты! Разве же вы не знаете, что первую кадриль всегда полагается танцевать с женихом?

   - Никогда этого не слыхала! Да и не предполагала, чтобы вы в ваши годы стали танцевать.

   - Ах, мои годы кажутся вам теперь большими! Прежде вы не находили этого!

   - Прежде я не предполагала даже, что вы вздумаете танцевать! - повторила я уже со злостью, забывая всякие приличия, до того ненавистен он был мне в эту минуту.

   - Хорошее счастье сулит мне будущее, - сказал он, стараясь принять трагический тон, - если уже теперь вы готовы променять меня на какого-то юнкера.

   Я молчала. "Пусть сам от меня откажется" - блеснула у меня счастливая мысль, и я продолжала в том же тоне говорить ему неприятности до конца кадрили, которая казалась мне бесконечной. Жених уехал с братом до ужина. На другой день он не явился в назначенный час, как было условлено, для того чтобы ехать с нами в институт знакомиться с младшей сестрой. Родители мои забили тревогу и послали в гостиницу узнать, почему жених не едет.

   Посланный возвратился с известием, что жених мой не приедет и уезжает с братом к себе назад. Сердце мое преисполнилось радостью. Родители стали меня допрашивать, что все это значит.

   - Ну вот, он увидал и понял наконец, что я его не люблю, - сказала я растерянно.

   Отец был рассержен этой историей и тотчас же ушел; мать за ним. Я осталась одна с Сашей. Меня смущали надутый и недовольный вид отца и страх скандала, которым меня постоянно пугали.

   - Вот что! - придумала сестра Саша. - Попросим их отпустить тебя ко мне пожить. Тем временем скандал сгладится, и они перестанут сердиться.

   Эта перспектива показалась мне такой заманчивой, что я тотчас же развеселилась, достала оставшиеся с вечера конфеты, и мы обе принялись их есть и смеяться.

   Веселость эта продолжалась недолго. Вошла мать.

   - Отпустите ее ко мне, maman, - обратилась к ней Саша.

   - Это к чему?

   - Замять разговоры. И я, и мой муж будем очень рады.

   - И ты, и твой муж - может быть; но я-то вовсе не буду рада, что она станет глядеть, как вы друг другу физиономии строите. Никогда не пущу ее к вам! - резко оборвала сестру мать.

   Только что она вышла, я обратилась к расстроенной Саше:

   - Сейчас же поезжай к Михаилу Михайловичу и скажи ему, что я ужасно раскаиваюсь в происшедшем, что люблю его и жить без него не могу.

   - Да ты с ума что ли сошла! - пробовала возразить Саша.

   - Нисколько. Ты видишь, как они все это принимают. Им хочется поскорее сбыть меня с рук, а тебя - отсюда. Хороша будет наша жизнь с тобой!

   Мысль о возвращении к мужу казалась Саше невыносимой. Он не разговаривал с ней более двух лет, постоянно был окружен мальчишками-казачками и объяснял свою женитьбу на Саше рыцарским желанием освободить ее от тяжелой домашней жизни. Она умерла девушкой.

   У Саши не хватило твердости отговорить меня, и она покорно взялась выполнить мое поручение, не предупреждая родителей. Я осталась одна в ожидании последствий. Наконец послышался звонок, и я поторопилась навстречу сестре. В зале я наткнулась на отца; он подал мне с суровым лицом мой портрет и рукоделье, которые я подарила жениху.

   - Вот тебе на память о твоем скандальном поступке. Вот тебе от Михаила Михайловича - сказала входя

   Саша, подавая мне обратно портрет жениха и подарки, отосланные отцом. - Он будет у тебя завтра с братом. Сегодня они не могут: устали.

   Пришлось объяснить отцу и матери о нашем предприятии. Оба остались довольны успехом.

   - Ну, уж теперь ты не смеешь больше отказывать, - сказал строго отец, обращаясь ко мне. - Она была в гостинице у мужчин и компрометировала себя. Новый отказ твой ляжет позором на ней.

   Точно тяжелый камень лег мне на сердце. Мне были неприятны поцелуи Саши. Я ушла к себе в комнату, легла на постель и горько плакала.

   На другой день явился жених. Примирение состоялось окончательно. Был назначен день свадьбы. Я старалась как можно меньше думать о будущем, ездила по магазинам и развлекалась.

   К моей свадьбе приехал из Петербурга брат Николай. Я стала ему рассказывать в шутливом тоне все обстоятельства сватовства, мой разрыв и примирение. По мере моего рассказа брат становился все более и более серьезным и когда я окончила свое повествование, пошел к Саше.

   - Что это ты Коленьке наговорила? - спросила меня через полчаса после этого Саша.

   - А что?

   - Да он хочет свадьбу твою расстроить.

   - С ума он сошел!

   - Я пыталась его успокоить, пугала скандалом, но он ничего слышать не хочет.

   - Пойди его уговори, - сказала я с испугом Саше. - Скажи, что я все это в шутку ему рассказала.

   - Да он меня слушать не хочет! Поди сама поговори с ним.

   Я побежала разыскивать брата, и мне удалось убедить его, что я это так наболтала, чтобы посмотреть, какой из этого выйдет эффект.

   Таким образом, исчезла последняя возможность избегнуть замужества.