Вскоре после освобождения состоялась и ещё одно, поразившее меня событие – проездом через город к нам заехал человек, на котором, как выяснилось, замыкались все донесения партизанских связных. Я не запомнил его должности в партизанской бригаде, но хорошо запомнил его редкую фамилию – Кулик. Болотная небольшая птичка.
Был и он небольшой и сухощавый, в новенькой форме, на погонах два просвета и одна звезда – майор. Начальник оперативного отдела или разведки штаба бригады – что-то вроде этого. Оставил маме бумагу со штабной печатью и подписями начальника штаба и своей. Выяснилось, что связных и разведчиков у бригады в нашем городе было несколько, но вот из связных уцелела только мама.
Разведчиками называли партизан тайно проникавших в населённые пункты и узнающих обстановку у связных, живущих легально и собирающих нужные данные. Только при появлении важных и срочных сведений связные сами пробирались в партизанскую зону. Тут только и открылась нам настоящая цель исчезновений и поездок мамы. Мы ведь действительно верили, что она ездила за продуктами. И только сейчас мы узнали об её роли в партизанской разведке.
Впрочем, поразило меня и другое: вместе с майором к нам зашёл его сын, мой одногодок или чуть старше. Одет в настоящую офицерскую форму, в портупее, с кобурой на боку. Но самое удивительное – в кобуре был маленький блестящий браунинг. Я знал, что открыто носить оружие могут только имеющие на то право. Значит, этот мой ровесник имел право носить настоящий, пусть и подаренный отцом, пистолет.
Из разговоров выяснилось, что сын сопровождал отца во всех скитаниях суровой партизанской жизни, начиная с окружения где-то на границе. Был он неразговорчив и скуп на весёлые ребячьи выходки, будто знал и понимал чуть больше нас, его ровесников.
А мы-то считали себя прошедшими «медные трубы», детьми войны. Отец и сын уехали, а у меня на долгие годы сохранилось желание встретить когда-нибудь этого партизана, почти моего ровесника, и поговорить. Встретиться, конечно, не пришлось, их судьбы я не знаю.
Свободное копирование
