Еще был один раз смешной случай в «Русалке». Тут, как дочь русалки и какого-то князя, я являюсь в разных костюмах… Помню, что в русском сарафане я отлично пела: «Мужчины на свете как мухи к нам льнут; Имея в предмете, чтоб нас обмануть! Сегодня ласкают, а завтра бранят, одну обожают, другой изменят…» и т. д. По окончании — «Тра-ля-ля, Тра-ля-ля»… я приплясываю… и мне всегда кричат «фора», и я повторяю. Потом приходит мой отец-князь, и я, по приказанию маменьки-русалки, начинаю делать ему упреки, он изумляется и спрашивает: «Кто же ты, девочка?» Я топаю ножкой, сарафан проваливается под пол, и я являюсь — молоденькой русалочкой— Лидой. Но раз со мной случилось смешное горе! Вздержечный сарафан так делается: сзади он не сшивается, а выметывают дырочки и в них пропускается шелковый шнурок. Сверху придерживается легкой петлей, а снизу имеет аршин длины и на кончике пулька. Эту пульку я должна бережно спрятать за пояс, и когда приближается время превращения, незаметно я подвожу князя к тому месту, где открывается маленький люк, тихонько бросаю туда пульку и при последнем слове топаю ногой, и там, дернув шнурочек, в один миг утаскивают под пол мой сарафан… И что же: раз платье дернули, оно с груди сошло… да и остановилось на боках и животе… Я его тащу, я его дергаю — ни с места!.. Нечего делать: я приподняла его спереди кверху и побежала за кулисы, там платье сорвали, публика смеялась, а я как ни в чем не бывало — выбежала и кончила сцену. Опять досталось не мне, а надзирательнице.
Много было подобных проделок, всех не упомнишь… Вот еще смешная сцена: Иван Царевич приходит спасать свою сестру — Царевну Звезду (это меня) из рук злого Чародея, который ее вместе с женихом Чудо-богатырем упрятал куда-то. Является Ив. Цар. Жених с невестой так рады!.. Начинается трио, где он нам рассказывает, как пришел и как мы все уйдем, а уходить-то надо волшебным образом, как будто в стену… Для этого надо взобраться на неприметную лестницу, а П. А. Булахов, игравший Ив. Цар., был страшный трус и, в половине трио, говорит тихонько: «Ну, братики-сударики (его поговорка), надо лезть на стену, я лучше просто уйду, а вы допевайте трио и полезайте как знаете!» Итак, мы остались вдвоем и я, прося брата И<вана> Ц<аревича> (которого уже не было) за своего любезного Чудо-богатыря, говорю: «Ах, не сгуби его!..» А жених отвечает: «Не бойся ничего!» А весь мотив и объяснение остались в оркестре, и мы раз по 10–12 повторили эти слова и полезли на стену… она открылась, и Иван Царевич преспокойно стоит там и нас дожидается, чтобы вместе бежать. Начальство и многие в публике замечали его проделку, но прощали, зная его трусость, а главное, любя и уважая его! Да, действительно, Петр Александрович Булахов имел прекрасный голос и как человек был достоин общего почтения.
Итак, наши, т. е. мои, Карпаковой и Виноградовой, сценические успехи начали более и более развиваться. Уже сам Ф < еодор > Ф < еодорович > ставил спектакли в школе и приезжал нас учить (Вас<илий> Иг<натьевич> был выпущен) и привозил с собой известного драматического писателя и учителя князя А. А. Шаховского. Мы пользовались их уроками, и это много придало способности, особенно мне. Князь Шах. учил меня особо, и для этого меня возили на Бутырки, к сенатору М. М. Бакунину, у которого жил князь, приезжая в Москву. И с тех пор я знакома с сестрами Бакуниными Ек. и Пр. Мих. (с первой была в одно время в Крыму в 1855 году, она в Севастополе, а я в Симферополе — ходили за ранеными). У меня всегда была страсть к «народной мудрости», т. е. к пословицам, поговоркам и скороговоркам… В вод<еви-ле> «Ворожея», соч. кн. Шаховского, играла я старуху и должна была говорить известную пословицу: «Курочка по зернышку клюет — да сыта бывает!..» От моей ветрености, рассеянности, поспешности сказала я наоборот: «Зернышко по курочке клюет»… и т. д. И что же: сколько меня ни поправляли, сколько ни бранили, сколько ни смеялась публика и все, я осталась при своем, и смешно сказать: до сих пор так же, при случае начинаю с «зернышка», а не с «курочки».
Свободное копирование
