Религия, Церковь и большевизм в России до 1931 года - 1

Глава IV. Религия, Церковь и большевизм в России до 1931 года

Религия и церковь в России большевизмом неслыханно преследуются до полного уничтожения. Никакой свободы религиозной в России теперь нет. Через «Союз безбожников» большевики хвалятся совершенно уничтожить религию во всех ее видах. И собираются сделать это очень скоро. С 1927 г. до побега из ссылки в 1930 г. я был лишен возможности наблюдать «свободную» жизнь России, почему в своем систематическом заключительном обзоре пользуюсь высокоправдивой речью архиеп. Кентерберийского, произнесенной им в парламенте в марте 1930 г.[1] Как свидетель, обладающий полной способностью видеть, слышать, понимать и оценивать происходящее, утверждаю полную правду речи главы Англиканской церкви. Речь совершенно объективно излагает строго проверенные факты на основании беспристрастных точных сообщений. Оратор пользовался помощью четырех ответственных лиц, двое из них тесно связаны с Россией, двое, как люди ответственные, привыкли подходить с оценкой к свидетельским показаниям. Видно, что они обладают массой независимых сведений, доставленных от главных представителей Православной церкви, баптистского исповедания, евреев. Ими прочитаны многие донесения очевидцев, только что возвратившихся из России, равно как и частные письма из разных епархий ее.

Он читал апологию религиозной политике Советского правительства. По мнению большевиков в целях практического осуществления коммунизма, старый мир должен быть уничтожен, его умственная и экономическая структура должны быть устранены, все корни старого мира должны быть вырваны; наиболее же старый и самый твердый из этих корней — это вера в Бога. Луначарский изобразил ее как «отвратительный призрак, который причиняет такое дьявольское зло всему человечеству на всём протяжении его истории».

Ленин требовал от коммунистов обязанности быть атеистами, бросить в массы самую разнообразную атеистическую пропаганду. Эта антирелигиозная пропаганда является существенной частью экономической политики. Они связаны вместе. Религия фанатического атеизма не может быть отделена от политики и экономики. Наоборот, учение всякой религии должно быть рассматриваемо как контрреволюционное деяние. «Безбожник» — журнал антирелигиозного Союза безбожников, приводя проповедь баптиста: «Мы, проповедники Евангелия, должны поднять наш голос для проповеди Божьего слова мира и братской любви; мы должны объявить всем борющимся классам, что все люди братья, сыны своего Небесного Отца», — доносит об этой проповеди как об активном наступлении на безбожников, марксизм и материализм, а это означает борьбу против большевиков и советской власти.

По мнению большевиков, всякая религия противна Советской власти. Церковь, молитвенный дом, синагога, мечеть — все одинаково объявлены врагами социального опыта. По мнению коммунизма, все они одинаково являются по своей сущности контрреволюционными деяниями. Действительно, в продолжение 13 лет (до 1930 г.) в России идет — это удостоверяю — отчаянная борьба за душу народа. Напряжение борьбы может усиливаться или ослабевать, меры могут менять направление или даже смягчаться по требованию момента, но искоренение религии из души народа останется существенной частью политики большевиков. Идеал нового мира, нового человека, освободившегося от страха Божия, от скорбного Божественного изображения Спасителя — этот большевистский идеал схвачен со всею смелостью веры фанатической религии.