Проехали Мизуркино, первую остановку, на которую у меня имелось разрешение. Я успокоился. Жребий судьбе брошен и отступления уже нет. Собственно говоря, я мог доехать до Подберезника, последней деревни вверх по течению реки на территории Каргасокского района и моя поездка не считалась бы побегом, хотя билет до Томска выдал бы меня с головой. Часов у меня не было, а очень хотелось узнать время. Знаю, что на пароходе есть часы, да где они забыл. Принялся искать. В своих сапожищах ввалился в залу первого класса. Сидят и пьют пиво Пащенко, «почтариха» и еще кто-то. Удивленно на меня посмотрели. Несомненно, я им показался странным пассажиром. Не догадалась она со мной заговорить. Мои два передние золотые зуба меня бы выдали. Пащенко не имел права делать на пароходе проверку документов у пассажиров, это я знал, но в виде исключения он мог это сделать, конечно, не всех опросив, а только подозрительных. Видимо, никто из них не думал, что я поеду в первом классе.
Но вот через значительный промежуток времени я вышел из каюты номер пять, а из противоположной двери вышла «почтариха». Она в упор на меня посмотрела. Недоумевала. Я сделал вид, что не замечаю, очки скрывали мой взгляд, да в коридоре, по обычаю, темновато было. В Подберезнике сошел с парохода Пащенко, а в Парабели сошла «почтариха». Свидетелем моего путешествия остался только бухгалтер «Госторга», но опасаться его не было оснований. Подходила первая ночь. До Колпашево всего сто восемьдесят две версты. Меня мучили невыразимые сомнения. Вспоминал происшедшее за день: ссыльного шпиона Г., «почтариху», Пащенко. Раздумывал, сообразил ли Пащенко о моем побеге или нет? Прошла ночь, тягостная ночь, проходил день, тягостный день. Пароход мирно отбивал винтом свои гигантские шаги по волнам широкой, глубокой и многоводной реки. Нужно знать, что пароходное движение по Оби шло очень нерегулярно. Впереди «Егора Дрокина» прошли два больших парохода, переполненных самовольными (не по плану) переселенцами. Наш пароход был небольшой, шел вниз только до Тымска и обратно, а не до устья реки, собственно говоря, только до впадения в Обь Иртыша и не был переполнен ни пассажирами, ни грузом.
Чувствовалось приближение рокового Колпашево, где помещалось управление Нарымской ссылкой. Уже тщательно проверили наличие билетов у пассажиров и правильно разместили их по классам: ГПУ преследует не только беглецов из ссылок, но и безбилетных пассажиров, направляет их на принудительный каторжный труд. Мое волнение достигло наивысших пределов. Последняя остановка перед Колпашевым, тут обыкновенно садятся агенты ГПУ для проверки документов у пассажиров, едущих из ссыльного района (Нарымский край) вверх по Оби. Я у сходней. Наблюдаю. У меня глаз привычный: коммунистов узнаю всегда. Наконец, после краткой остановки пароход тронулся. Как-будто не сели агенты ГПУ. Что за причина? Вообще же говоря, проверка документов, по моим сведениям, не отличалась тщательностью. С подложным документом проскочить мимо Колпашево просто было. По моим разведкам мне заранее известно было, что иногда перед Колпашевым документов ГПУ не проверяет, а проводит эту проверку на последнем переходе перед Томском, где и сдает пойманных в побеге. Но только это бывало раньше очень редко. Правда и то, что правила ГПУ по проверке документов менялись очень часто, дабы лучше достичь результатов.
Свободное копирование
