16 июля
Прочитала пьесу О’Нила «Луна для пасынков судьбы» — все тоска по человечности, по теплоте и настоящим чувствам, господи, как мне это близко.
А вот пришел Ирд (главный режиссер эстонского театра «Ванемуйне»), который был вчера у алмаатинцев на «Лермонтове». Говорит: «Пьесы Паустовского не читал, но знаю, что он тонкий автор, и, следовательно, спектакль должен был быть тонким». Рассказал содержание эстонской пьесы «Золушка». Прожив с Золушкой 8 лет, Принц усомнился, а действительно ли ему Золушку дали, и вот он выясняет этот вопрос, и так все и остается невыясненным. Ирду сказали, что вот Вы, Каарел Кириллович, уже вторую пьесу о «правде», что она такое, ставите (перед «Золушкой» он поставил «Фаэтон»). А он ответил: «Вот на будущий год я ставлю 15 пьес, так сколько из них можно о „правде“?»
Потом я долго сидела у Синянской, пришел Байджиев и писал заявление на имя Тарасова, что он больше не будет работать над пьесой.
Пришла Лариса Солнцева, которая в Институте истории искусств занимается Чехословакией. Зашел Голдобин, стал говорить о Чехословакии и на полном серьезе сказал, что считал бы нужным предоставить чехам «область на северо-востоке нашей страны, куда они могли бы вывезти за колючую проволоку эту бунтующую буржуазию», что он уверен, что введут войска и что цензура еще будет, да не просто, а военная. Выспрашивал у Ларисы, кто что сказал (Карваш, Когоут, Крейча), кто что подписал, в частности «2000 слов». Она ловко и мягко из этого выходила, говоря, что сама не видела, не читала.
Свободное копирование
