Дневник театрального деятеля - 98

24 апреля

Утро. Шумов дает мне сегодняшнюю «Московскую правду», в которой напечатано сообщение: «Собрание театрального актива», где перечисляются выступавшие, и перед Верченко назван Любимов. И все так прекрасно, никакого скандала. Сам Шумов послан в театр на Бронную к Эфросу на репетицию арбузовской пьесы.

25 апреля

Партсобрание, открытое. Доклад Тарасова «Об улучшении работы Управления».

Тарасов:

«В связи с резким обострением идеологической борьбы между капитализмом и социализмом международная реакция направляет свои силы на войны и на буржуазную пропаганду против Советского Союза. Долг коммунистов — повышать бдительность, давать отпор любым попыткам протаскивания буржуазной идеологии. В свете этих критических замечаний мы и должны рассмотреть работу драматических театров и свою работу. Если в целом по стране, то в связи с подготовкой к 50-летию Октября много достижений. Но новых пьес на современную тему было написано мало — „Твой дядя Миша“, „Чрезвычайный посол“. Но большинство — не на главную тему. Закрытый конкурс дал недостаточные результаты. Хороших пьес не так много, да и то в республиках идут, Стельмах, Хухашвили. Вот „Человек и глобус“ — до сих пор нет сценического варианта. В Челябинске спектакль запретил обком, театр вытравил из пьесы положительное, а трудности создания атомной бомбы оставил, и вот спектакль запретили. Не довели мы с Малашенко „Человек и глобус“ до конца. Надо не бросать пьесу посередине. Вот и „Запах земли“ еще не до конца доработала коллегия. Надо перестроить практику работы коллегии, всегда классические пьесы создавались вместе с театром. Пьеса Салынского „Мужские беседы“ — очевидно, в пьесе допущен какой-то просчет, сейчас в ней нежизненный конфликт, тогда он был нехарактерным для работы партийных организаций. „Колобашкина“ в Лит направили, виноваты — и я, и Голдобин, и Осипов, и Симуков, беспринципность проявили. И „Аплодисменты“, и „Традиционный сбор“ нами до конца не были выверены. Это относится и к „Трилогии“ в „Современнике“, особенно к „Большевикам“. А если взять пьесы: „Утиная охота“ Вампилова — мрак и клевета, „Девочка, где ты живешь?“ Рощина — тоже серьезные ошибки, „Не хуже других“ Родионовой — те же ошибки, мрачно, — возникает вопрос о воспитании молодежи в Литературном институте: авторы этих пьес — все его воспитанники. Мрачный, пессимистичный взгляд на жизнь у некоторых драматургов нас настораживает: значит, плохая воспитательная работа. Узкая проблематика и в последних пьесах Арбузова, Радзинского, Алешина. Писатели бывают за рубежом, а нет ни одного произведения об этих странах, об их противоречиях, классовой борьбе. Это все результат издержек в идейно-воспитательной работе. Коллегии надо работать с теми, кто что-то может создать, а не редактировать плохие пьесы. Надо укрепить коллегию кадрами, способными решать эти вопросы. Теперь об Отделе по контролю. „Мистерия — буфф“ в Ленинграде, „Призыв моря“ в Латвии и ряд других спектаклей — конечно, за них отвечают прежде всего соответствующие управления культуры, но и на нас лежит своя доля ответственности. Малый театр и МХАТ мы контролируем слабо, критерий требовательности снижен. „Джон Рид“ в Малом театре — в этой пьесе я сам виноват, она по своим художественным качествам не имела права на эту сцену. Шумов плохо справляется с контролем за этими театрами, надо выделить для этих театров одного из инспекторов. В московских театрах появился ряд спектаклей, в которых жизнь советского общества показана в сгущенных красках, — „Братская ГЭС“, „Послушайте!“. Эфрос, Захаров, Фоменко так интерпретируют классику, как будто дело происходит сегодня. У Захарова реплики обращены прямо в зал. Очевидно, в этом сезоне этот спектакль и кончит свою жизнь, мы в московском Управлении договорились. Это же относится и к „Трем сестрам“. Но если говорить об Эфросе, то вот режиссер, который уходит из-под нашего влияния и поддается зарубежному. За это ответственность несут все, и прежде всего Зотова, как инспектор по московским театрам. В журнале „Театр“ Емельянов поддержал „Тарелкина“, Смелков заушательски обращался с мхатовской молодежью, ряд статей, восхваляющих Эфроса, Любимова, из которых сделали выдающиеся явления в режиссуре, надо укрепить его кадры. Наконец, о Любимове — он занял нетерпимую позицию. В пятницу на репетицию „Живой“ пригласил французских журналистов и устроил просмотр. Политический проходимец. Устроил этот инцидент на совещании, хотя неверно, что ему не дали слова. В Кировском райкоме готовится вопрос о нем на бюро. Укрепить наблюдение за московскими театрами, создать группу из двух-трех человек. Есть проблемы и в отделе, руководимом товарищем Кудрявцевым».

Далее Тарасов говорил о планах предстоящей работы Управления.

Малашенко  — рассказывает о докладе Л. И. Брежнева «О международном рабочем движении» и о выступлениях по докладу, где говорилось о мерах, какие будут применяться к тем, кто потерял бдительность. Потом переходит к работе Репертуарной коллегии. По его мнению, пьесы есть, и, возможно, главное звено сейчас — режиссура, ведь у Товстоногова есть репертуар, у Ефремова есть репертуар — значит, вопрос в режиссерских кадрах, считает он.

Медведева  — говорит, как всегда, о важности национальной драматургии.

Жуков  (инспектор по Прибалтике): «Репертуарная коллегия не знает жизни театров республик, а я ответствен за то, за что не могу отвечать, к чему ты и не допущен по-настоящему».

Трубин  — говорит, что необходимо рассмотреть вопрос о деятельности ВТО.

Владыкин:

«Скоро предстоит важное министерское партийное собрание. Невысокая требовательность. Плохая организация труда. Группа драматургов выступила с произведениями, не отвечающими высокой гражданственности. Проблемы с журналом „Театр“. Если два театра — МХАТ и Малый театр — нашей подчиненности в сложном положении, то это непорядок. Рамзин, „Обратный счет“ — здесь я выхода не вижу. „Через сто лет в березовой роще“ — тоже очень сложно».

Тарасов:  «Разговор был очень полезный, критика пойдет на пользу, но за недостатком времени мало было самокритики».