В октябре завершаем дневную Программу подготовки к «боевому применению». Выполняем «зачётный» полёт на воздушный бой, то есть «перехват», с посадкой на другом аэродроме. Готовимся, изучаем «другой» аэродром. Это – «Сокол», аэродром, где базируется полк на Су-15, нашей же дивизии. Расположен он чуть севернее Южно-Сахалинска. «Зачётный» полёт заключался в том, что взлетев в Смирных, надо было перехватить цель и сесть в «Соколе». Потом, после заправки, сразу же обратно домой. До «Сокола» недалеко - около трёхсот километров. Весь этот «зачётный» полёт прошел как-то уж слишком буднично. Взлёт, перехват, посадка в Соколе. Аэродром как аэродром. Стоянки заполнены «худыми» и остроносыми Су-15, или как их называют – «шило». Я так и не пойму, почему его так называют – то ли за внешний вид, то ли за то, что в нём есть несколько литров охлаждающей водо-спиртовой жидкости, именуемой в народе «шило»? Заправились топливом, воздухом, кислородом и сразу домой.
Октябрь семьдесят девятого «ознаменовался» не только перелётом в Сокол, но ещё получил я старшего лейтенанта. Не один, конечно, я такой оказался. Целая компания нас, новоиспечённых «страшных лейтенантов» собралась. Разумеется, отметили это событие соответственно.
В октябре на Курилах был тайфун, аэродром был «разгромлен». Рассказывают очевидцы, что в «железку» заворачивало самолёты. А ангар, в котором предусмотрительный инженер спрятал лопасти, для их большей сохранности, недавно поставленных там боевых вертолётов, приподняло в воздух и опустило снова на место. Но опустился ангар уже, развернувшись поперёк, и уничтожил все лопасти. Так что, осталось боевое звено Ми-24 вообще без винтов.
Получил от Коки письмо, пишет, что сдал на третий класс, в августе отдыхал на Рижском взморье, заезжал к однокашникам в Вайнёды, считает, что «дыра». Интересно, как это Коке удалось попасть в отпуск в августе!? Саня Смирнов пишет, что надоела ему Тюмень, хочет уехать на Сахалин, в морскую геофизику.
В ноябре я вообще не летал – доктор отстранил. В конце октября произошёл неприятный для меня случай – разрубил я себе руку топориком, когда рубил дрова для растопки титана. Рубанул «прилично». Дело было в воскресенье, пошёл в госпиталь, там знакомые медсёстры есть в хирургии. Обратился к ним. Они без проблем наложили мне швы на ладонь. Никого не «ставил в известность» - ни нашего доктора, ни докторов в госпитале. Проделали эту «операцию» во всех смыслах, «инкогнито». На следующий день перед полётами пошёл проходить доктора. Как ни прятал свою ладонь с пластырем, когда он мне давление замерял, всё равно он, зараза, заметил. Наш полковой эскулап, когда увидел там у меня швы, чуть в обморок не упал. Авиационные доктора, они же годами, кроме градусника поставить и давление замерить, ничего не проделывают в медицинском смысле. Он не мог поверить, что какая-то там медсестра мне ладонь зашила. Пошёл в госпиталь в хирургическое отделение выяснять обстоятельства этого, по его мнению, «значительного» события. Главный хирург госпиталя только посмеялся – «что тут особенного?». У нас сёстры, мол, и не такие раны зашивают. Чем вверг нашего доктора в полное замешательство. В связи с этим обстоятельством, был объявлен я в полку чуть ли не преступником и отстранён от полётов. Доктор требовал от меня ежедневного осмотра раны и допустил меня к полётам только через полтора месяца. Когда швы не только затянулись, но и я сам уже почти забыл об этой ране.
Свободное копирование
