В начале июля 1964 года по приглашению Людмилы Афанасьевны Новгородской мы с Анютой отправились в отпуск к ее родственникам под Ленинград (Выборгский район, Ельники). Я попала еще в одну хорошую школу семейной жизни. Родной дядя Людмилы (Александр Михайлович Щеглов) работал лесником в Приозерске, вблизи Ладожского озера. 10 июля я сообщала Борису: «Мы приехали в Ленинград к чудесным людям. Который раз в жизни я встречаю таких хороших и добрых людей. Я была потрясена, когда Екатерина Яковлевна, мама Людмилы, усадила меня в ванну и стала мыть как ребенка – такой теплоты мне до этого не пришлось изведать. Анюта нашла себе здесь новую (после Дарьи Ивановны) замечательную бабушку (Екатерину Яковлевну) и замечательного веселого дедушку (Афанасия Михайловича, отца Людмилы)». До отъезда в Приозерск мы с Анютой посетили город Пушкин с его достопримечательностями. В Петергофе нас искупал фонтан «Шутиха». Мокрые до нитки, мы все-таки не покинули Петергоф, пока не осмотрели остальные фонтаны. В самом Ленинграде мы ежедневно ходили в Кировский парк с чудесными розами – самый близкий парк к дому, где жили родители Людмилы с красавицей Татьяной – их вторая дочь в то лето сдавала вступительные экзамены в институт. Анюта и Лена (дочка Людмилы) кланялись этим розам, не уставая обнюхивать их. Я катала их по пруду на лодке. На парковых скамейках в разных местах сидели старушки, обеспечивая пристойность поведения посетителей.
Из Ленинграда до Приозерска мы ехали три часа на двух электричках и везли пропасть груза – пять мест на две пары рук. Везли всякую крупу, тушенку и прочую снедь, детские вещички и даже одеяла. От железнодорожной станции до лесничества сначала мы ехали чудесной дорогой на автобусе: озера, сосны, песок сопровождали нас. Километров семь до усадьбы лесника мы добирались на телеге в сопровождении пьянящего запаха соснового леса. Восторг! Озеро справа, море цветов вокруг и на разные голоса поют птицы! Всю дорогу Анка беседовала с возницей: почему у лошадки хвост не расчесан, может ли она идти быстро и т.д. Усадьба лесника, Александра Михайловича Щеглова, оказалась в райском месте. До войны она принадлежала финну. Он построил ее на берегу огромного озера невыразимой красоты: берега озера окаймляли березы, как в зеркале, отражаясь в его водной глади. В лесу и у озера – ни комаров, ни мошкары.
В хозяйстве лесника и его жены тети Веры (еще одни бабушка с дедушкой у Анки) было две огромных собаки, две кошки, корова с телочкой, четыре смирных овечки и их «хозяин» - бодучий баран Яшка. Все его боялись и убегали от него, спасаясь от его рогов. Утром и вечером наши малышки баловались парным молоком, хватало его и нам с Людмилой. В здешнем лесу – море земляники. В письме 10 июля я писала Б., что мы с Анютой набрали корзиночку земляники и всю ее съели. Анка просила папу прислать ей корзинку. И далее в том же письме: «От молока, молочных продуктов и озерной рыбы мы с Анютой разжирели, не ведаем ни простуд, ни болей. Здесь тепло, озеро теплое, мы загорели. За хлебом ходим или ездим на велосипеде за 4 км в лавку. Анка здесь очень ласковая, и ее любит тетя Вера. Она висит на ней, как на бабе Даше (Дарье Ивановне). Девочки видели здесь покос, валялись на душистом сене, пахнущем земляникой. Дядя Саша каждый вечер приносит грибы. Наша любопытная проныра, не ведая беды, однажды разворошила осиное гнездо, и оса ужалила ее в самую середину верхней губы. Реву было! И смеха тоже». Хозяева лесничества приглашали сюда на отдых и Б., но он тем летом ограничился посещением прекрасных мест в Сибири. В июле он сообщал, что перешел на работу в НИИХП. Не думаю, что к этому его переходу были причастны сотрудники УКГБ. Обстановкой на новом месте работы Б. был доволен и сообщал в письме, что со своими новыми друзьями - Юферовым и Чернышевым – он путешествовал по Кемеровской области. Доехав на автобусе до Елыкаева (пригород Кемерова), писал Б., они соорудили плот и оттуда 5 часов спускались по Томи на плоту. Все страшно обгорели, но были довольны. С коллективом лаборатории, в которой он теперь работал, по выходным дням Б. ездил в тайгу за смородиной, кедровыми орехами и за грибами. Была в его отдыхе в то лето и культурная программа: с Володей Тяном в августе Б. посетил три спектакля Новосибирского театра оперы и балета, приехавшего в Кемерово на гастроли: «Хованщину», «Богему», «Лакме».
В Приозерске я отдыхала и немного работала - занималась немецким языком, готовясь к сдаче кандидатского минимума по иностранному языку. Единственное, что удручало меня в том райском месте – это нестерпимая тошнота. Я вспомнила тот прекрасный июльский день на высоком берегу Томи в окружении цветущего разнотравья, в сопровождении разноголосого птичьего пения, и решила рожать. До этого мною уже много было сделано абортов. Я помню, сколько, но умолчу про них. Решение рожать второго ребенка я принимала сама и пока воздержалась сообщать об этом Б.. Второй раз в его семейной жизни ему предстояло оказаться перед фактом, перед решением, без него принятым. Какой-то он сделает выбор?
Сейчас, когда я вижу беременных женщин, горделиво несущих свои объемные животы, память подбрасывает мне грустные воспоминания. В СССР деторождение не стимулировалось, скорее наоборот. «Мы не планировали ни вашего замужества, ни вашего ребенка», - это еще мягко было сказано мне в отделе кадров Министерства высшего и среднего специального образования СССР. Не жестко выразился и Вадим Никитович Усанов: «Если бы знал я твои обстоятельства, Катерина, я не подписал бы твое заявление о приеме на работу». – С этим нигде не записанным в качестве закона правилом мне пришлось дважды столкнуться в 1959 и еще раз в 1970 году. До и после с этим сталкивались тогда миллионы совестких женщин. Рождение первого ребенка – куда ни шло. А уж рождение всех последующих – было следствием собственной инициативы женщины, последствия и ответственность за которую полностью ложилась на плечи «активистки». Со мной еще приходилось считаться – у меня на руках был диплом самого серьезного вуза – МГУ, к тому же и жизнь научила меня защищать свои интересы, интересы детей и не только своих.
Узнав о том, что я готовлюсь к сдаче экзамена и что мне необходимо заехать в Москву, Екатерина Яковлевна решила мне помочь. С Афанасием Михайловичем они собирались съездить в Прокопьевск – там жила их старшая дочь. Они предлагали мне довезти Анюту до Кемерова, чтобы там ее мог встретить Б.. Я не решилась воспользоваться их добротой. Не заезжая в Москву, довезла Анюту до Кемерова сама, и до начала моей работы мы успели с ней поучаствовать еще и в культурной программе, приготовленной для нас Б..
Свободное копирование
