Выше я воспроизвела приметы, которые свидетельствовали о медленном, но неотвратимом приближении перемен в общественной жизни нашей страны, несмотря на все меры насилия, предпринимаемые охранителями тоталитарной системы в 1960-е годы против тех, кто своим самоотвержением приближал эти перемены. На этом фоне проходили 8 лет (1959-1967) моей жизни и работы в Сибири, потом два с половиной года (ноябрь 1967-май 1970) моей работы над кандидатской диссертацией на историческом факультете МГУ. Далее расскажу о том, какой была моя ниша, которая помогла мне сохранить нравственные начала, заложенные во мне моими радетелями и попутчиками в годы моих путешествий по оазисам добра и правды. Закрепляя мои нравственные ориентиры, эта ниша помогла мне сделать серьезный шаг в моем движении к исторической правде в науке. Помимо этого, немало было интересного и поучительного в той жизни в Сибири и для меня, и для Б.
В обеих школах, 43 и 58, ребята любили меня, любила и я их. С учащимися 8-х классов 43-ей школы мы организовали художественную самодеятельность. Николай Иванович Ананьев, директор этой школы, был очень доволен моей работой, особенно внеклассной. После окончания учебного года со своими восьмиклассниками я ходила в туристический поход по местам поселений, возникших здесь во время проведения аграрной реформы П.А. Столыпина. Переселяясь в Сибирь, крестьяне переносили сюда и названия тех сел, в которых они жили до этого. Даже последствия гражданской и отечественной войн не смогли перечеркнуть тех усилий, которые приложили первые переселенцы, устраиваясь на новом месте: в каждой деревне стояли добротные деревянные дома, пешие тротуары вдоль домов были покрыты деревянными настилами, в домах – чистота и порядок.
Перед отъездом всем составом мои ребята ночевали у нас, в нашей квартире. Вот это был содом! Утром мы двинулись в путь. Пешком дойдя до Металлплощадки (ближайший пригород Кемерова на реке Томь») мои «путешественники» свалились на землю и крепко уснули. Мальчики в это время сооружали плот. Через несколько километров на реке была стремнина, и я опасалась, что мои «мореплаватели» на своем рукотворном «корабле» не смогут пройти ее благополучно. Много потратила я усилий, чтобы убедить ребят отказаться от их романтической затеи. Подействовал лишь ультиматум – моя угроза вернуться назад. Плот уплыл без ребят. Понурые, они двинулись пешком по берегу реки. Я – впереди. Когда мы дошли до стремнины, ребята увидели на берегу только часть бревен от своего плота, остальные унесло быстрым течением реки. Вот тогда они призадумались и решили прислушиваться к тому, что я буду говорить.
В ближайшей деревне мы заночевали в помещении сельской школы. Утром взялись наводить порядок на школьном дворе, а перед уходом сфотографировались с директором на крыльце его школы.
До села Березовского часть пути мы добирались на автобусе, а часть – пешком. В Березовском тоже ночевали в здании школы. Днем нам рассказали об истории этого поселка и порекомендовали идти назад напрямую через тайгу к реке Томь: «Здесь полчаса ходьбы», - убеждали нас рассказчики, и мы, поверив им, в четыре часа дня отправились в путь.
Идем час, второй – кругом ни души, только комары густой серой пленкой покрывают все открытые места и нещадно пьют нашу кровь, пока мы не успеваем смазать нашу кожу густым слоем крема от комаров. Все время мне казалось, что на горизонте среди деревьев маячит фигура человека. Но сколько мы ни кричали, – отзывалось только эхо, да кукушки отсчитывали, сколько нам осталось жить. Время близилось к вечеру, уже доносился до нас шум стремительного течения Томи, а деревни, в которую мы направлялись, не видно было даже по приметам. Прыгая с кочки на кочку по, казалось, бесконечному болоту, ребята мои заволновались, заныли, испугалась и я. Но, внимательно глядя под ноги, я вдруг увидела на поверхности воды след от смазки, которой смазывают колеса телег, и предложила ребятам, не отклоняясь, строго идти по этому следу. К ночи мы добрались до высокой горы. Слева она круто обрывалась к берегу реки, справа – уходила в тайгу. За горой слышался лай собак – деревня была впереди. Мы взобрались на вершину горы, и я предложила ребятам на рюкзаках, по-суворовски, спускаться вниз, туда, где заливались деревенские собаки. Хозяйка самой крайней избы поселила нас на ночлег в просторной баньке, а утром спросила, как мы добирались до их деревни. Я рассказала, а она пришла в ужас: гора, по которой мы взбирались и опускались, называлась «Змеинкой» – там хозяйничали гадюки. Ничего, все обошлось. Змеи, наверное, в это время спали. Но у одной из девочек мы вдруг обнаружили на плече клеща. Я его осторожно извлекла, в ранку налила растительного масла, а ее попросила обязательно сделать профилактический укол и сообщить мне, выполнила ли она обещание, - я собиралась в поездку на Кубань. От этой деревни до Кемерова мы добирались на автобусе. В течение трех дней моего путешествия со школьниками Анюту опекал Борис: водил в ясли и забирал ее оттуда. Вернувшись из похода, через день я уехала в отпуск – в течение двух следующих месяцев Борис смог от нас отдохнуть.
Свободное копирование
