1 сентября 1960 года началась моя работа в школе № 77 впервые в качестве историка и классного руководителя в седьмом классе. Вот он мой седьмой класс этой школы. С одной стороны от меня сидит мужчина – это завуч школы, с другой – Тоня Тян. Она вела в школе физику, а ее муж Владимир Тян работал хирургом в областной больнице. Многое в нашей жизни связано с ними, дружба наша продолжается поныне. Дружба связывала меня со многими учителями этой школы. И с учениками у меня сложились хорошие отношения. Они понимали меня, я старалась понять их. С самого начала не сложились мои отношения с директором школы Валентиной Васильевной (забыла фамилию). Это был унтер Пришибеев в юбке. И при отсутствии учеников недопустима была та форма ее обращения с нами, учителями, которой она руководствовалась, но она и в присутствии ребят называла нас идиотами, пеньками, сумасшедшими, кретинами. Я поступила так, как привыкла поступать с детдомовских времен: на первом же педсовете напомнила нашему директору, что грубость недопустима как по отношению к ученику, так и по отношению к учителю. Все, сидевшие на педсовете учителя, в знак солидарности посылали мне свои рукопожатия из-за спин впереди сидящих. Но никто из них не встал и не поддержал меня. Я и не ждала ничьей поддержки, потому что не собиралась превращать свое выступление в демонстрацию. Немедленной экзекуции директор школы меня не подвергла, затаив намерение непременно наказать меня.
И все-таки в том 1960-61 учебном году трудно мне было не в школе, а в семье. Казалось бы, за два года нашей нелегкой семейной жизни можно было увидеть и понять, кто с глазу на глаз проводит с тобою значительную часть времени. И Анюта из основной трудности за это время превратилась в забавную девчушку, о которой ее отец с удовлетворением писал своему другу в Китай Юй Да Чжану. Девочка не висела тяжелым камнем на его шее. Большую часть суток я была с ней. Пока я проводила уроки, она находилась у Дарьи Ивановны. Когда ей исполнилось 1,5 года, я устроила ее в ясли.
Перед Б. открылся горизонт, заслоненный в прошлые годы сначала пеленками, потом ползунками. Он мог, я утверждаю, заняться, наконец, делом, которое считал для себя самым важным – начать свое служение обществу и человечеству.
Свободное копирование
