О времена, о нравы!
Первая в мире страна социализма стоила коммунизм, огромным трудом и напряжением последних сил прокладывала дорогу в счастливое будущее, при котором предполагалось полное объединение людей в великое братство равных и счастливых, которым нечего делить, кроме своих цепей – но тут и там и там тоже и далее, далее по всей необъятной стране от конца и до края шли маленькие, локальные, непримиримые и злые войны, войны до победного конца, но все же обреченные на поражение, войны без надежды, без малейшего шанса на победу.
Всей несчастной безысходностью своей жизни жители коммуналок доказывали полную абсурдность идей коммунизма, о которых им назойливо талдычило радио, и писали лживые газеты, и важно вещали благородные дикторы центрального телевидения.
Главная идея их жизни, которая прожектором светила им в будущее, которая снилась в редких счастливых снах, которая брезжила как вечно ускользающий мираж в пустыне, была надежда вырваться когда-нибудь из этого узилища и обрести свободную и независимую от любых, даже самых лучших на свете соседей.
Но постепенно люди уставали. Уставали от постоянного перенапряжения нервной системы, изматывающей злости, уставали от войны: вы знаете, что когда люди сильно распаляются, то хотят войны, немедленной мести, а потом, после долгой войны люди очень устают и хотят мира, мира любой ценой.
И, странное дело, лютые враги вдруг становятся закадычными друзьями. (Кто сейчас наш главный, самый надежный и лучший партнер в Европе? Да, да, наш самый лютый враг в последней войне – Германия.)
Так вот, после долгих месяцев и лет холодной и горячей войны, вдруг наступало перемирие.
И вчерашний заклятый враг, пораженный и подавленный безысходностью и предопределенностью бытия, звал на похороны другого заклятого общего врага (вот и все, и воевать больше не с кем) и предлагал выпить за дружбу и забыть навсегда все прошлые обиды.
Мы, мальчишки десяти-двенадцати лет, бегая вокруг большого дома, играя в войнушку и восторженно стреляя друг в друга из деревянных пистолетов, вдруг останавливались, удивленные картиной двух врагов, мирно сидящих на лавочке, и старались прислушаться к их тихому разговору.
И я живой свидетель того, как после второго стакана, порозовевший Витя-Макарёк (дядя Витя) ласково глядя в недоверчивые глаза задумчивого Студента, убедительно (как ему казалось, а на самом деле невнятно, часто не договаривая окончания слов) говорил: - Как же так, совсем ведь молодой был Гришка (вор). Ему бы жить и жить. (Ну да, в тюрьме до конца жизни.) Ну чЁ мы с тобой сволочимся, а? ЧЁ ты, а? Я ить к тебе, как родному, ты знаш, ну ты не буш спорить, а чЁ спорить, нечего спорить, давай еще, наливай, не осталось, ну я щас сбегаю, не-не ты не побежишь, я сбегаю, ты моложе? ничего, посиди тут, я одной ногой.
А когда он приносил еще одну «беленькую», как ее ласково называли алкаши, Студент, задумчиво глядя на третий прозрачный стакан, говорил: - Слеза ангела, чистая как слеза ангела.
И когда Витя-Макарёк вопрошал, уже с трудом ворочая языком и мозгами, какая такая слеза ангела, Студент с сокрушением отвечал: - Мой ангел плачет вот такими же чистыми слезами, глядя на мою жизнь.
И наступал мир и покой, и главные враги уже друг без друга не могли, и назавтра повторяли - пока не кончались деньги.
А водку с тех пор жители Авроры стали называть Слезы Ангела.
- Ну чё, - говорил Студенту в очередной раз Витька-Макарёк, - твой ангел, говорят, опять бутылочку наплакал. Давай по стакашке-другой прослезимся, а?
И от таких задушевных слов Студент после второго стакана, расчувствовавшись и в порыве откровенности говорил:
- Вот ты объясни мне, с точки зрения ортодоксальных тенденций, зачем я родился. Вот у меня нет ни брата, ни сестры. А могли бы родиться. А не родились. А как ты думаешь, они переживают об этом, сильно они расстроены?
А вот если бы родились, мучились бы они сейчас от болезней, от несчастий всяких, как я или ты, и потом бы умерли. И зачем тогда рождаться? Чтобы помучиться в жизни, и потом умереть. Родиться, заболеть и умереть.
И вот я думаю, надо мне спасибо родителям моим говорить, что вынянчили меня и в жизнь вытолкнули или как?
Теперь я хорошо понимаю, что оба были бесконечно одинокими, потерянными людьми с несложившейся судьбой, которая, не дав обоим опоры в жизни в виде уютной семейной жизни, свела их с соседние комнаты, чтобы было с кем скоротать вечерок и поделиться философскими мыслями.
И чудесным теплым летним вечером без ветерка, (о котором так хорошо пелось в песне «Подмосковные вечера») полнаселения Авроры выходило во двор, рассаживалось на лавках вокруг деревянного стола и начинало играть в лото, и так приятно было слышать их веселые и добрые голоса, выкрикивающие условные названия лотошных бочонков: кол, барабанные палочки, гусь, два гуся, где мои семнадцать лет, топорик, стульчики, часовой, и казалось, что в этом доме живет большая и дружная семья.
Свободное копирование
