В августе 1941 года сотрудниками Библиотеки был потушен пожар, возникший от попадания зажигательной бомбы во время одного из налетов. Спасла Библиотеку от пожара 70-летняя заведующая хранением Ю.А.Александрова, сбросив с церковного купола зажигательную бомбу. В июле 1941 года лучшая часть нашего книжного фонда (редкие книги, коллекция "ДИН", другие ценные коллекции) была эвакуирована вместе с ценностями из музеев Москвы в город Хвалынск Саратовской области. Книги сопровождали три наши сотрудницы. Позже, в связи с приближением фронта к Сталинграду, книги и музейные ценности были перевезены за Урал.
В июне 1941 года приехал в Москву Жан Ришар Блок. Я познакомилась с ним в начале 1930-х годов, когда он приезжал на Первый съезд Союза советских писателей. Это был чудесный человек, исключительно милый, приятный, умный собеседник, доброжелательный, умеющий слушать и говорить, отзывчивый. Мы вели много интересных разговоров о литературе, о жизни. Мы с ним подружились с первой встречи, поэтому сразу по приезде он зашел ко мне в Библиотеку. Блок рассказал, как последним поездом, уже под чужой фамилией, проехал всю фашистскую Германию, рассказывал об ужасах оккупации во Франции. Тогда же он рассказывал, что Ромен Роллан, хотя и живет в Везлее и не арестован, но напротив его дома расположились гестаповцы, которые следят за каждым его шагом, что Ролланы не пользуются абсолютно никакой немецкой помощью, хотя те всячески стараются их ублажать. Бедный Роллан ужасно мерз и старыми газетами топил камин для того, чтобы как-то согреться. Мария Павловна ездила в Париж за продуктами. По рассказам Ж.Р.Блока мы впервые узнали, что такое война. А вскоре грянула и у нас война. Блок скоро уехал, но в 1942 году вернулся обратно в Москву, работал на радио для Франции. Он ночами выступал по подпольному радио для французского движения Сопротивления, поднимал дух французов. Его голос был известен во Франции. В те годы он часто выступал в Библиотеке, всегда соединяя читаемую тему с сегодняшним днем. Много материалов присылали ему подпольщики Франции. Как-то он зачитал письмо одного бойца Сопротивления, написанное перед казнью, — зал был потрясен. Затем это письмо было опубликовано в одном из наших журналов.
Как только Париж был освобожден, Жан Ришар Блок одним из первых вернулся во Францию. Перед отъездом он передал нашей Библиотеке много материалов того времени. Я была на его проводах в гостинице "Националь". Вечер был и радостный, и грустный. Блок, с одной стороны, радовался, что ему можно вернуться в свободную Францию, но ему было очень жаль покидать Москву.
Вскоре по возвращении Жан Ришар Блок умер, по-моему, в 1947 году. Я с ним переписывалась до конца его дней. Письма его, а их было много, сохранились. Должны быть в архиве Библиотеки. В 1944 году перед отъездом во Францию он написал: "Когда я расскажу во Франции, что я видел в Советском Союзе, поверят ли мне? Да, отныне поверят, ибо был Сталинград, были несравненные подвиги Советской Армии. Ну, а чтобы ограничиться Библиотекой иностранной литературы, где я пишу эти строки, скажу, что я не знаю ничего равного ей во всем мире. Маргарита Ивановна сумела превратить ее в не имеющую себе равных — в культурный центр…"
Вдова Ж.Р.Блока, Маргарита, прислала в Москву его посмертную маску. Маска эта и сейчас хранится в Библиотеке. Я поддерживаю дружбу с семьей Блок и по сей день. Недавно в Советском Союзе были его сын Мишель и дочь Клод. Я осталась и до сих пор в дружеских отношениях с Маргаритой Блок. К сожалению, она очень стара, вероятно, уже не так долго ей осталось жить. Когда я бываю в Париже, я обязательно к ней захожу, чему она всегда рада. А живет она в Париже как раз напротив Национальной библиотеки. Мне удалось на радио найти несколько магнитофонных записей Блока военных лет и записей вечеров его памяти в Библиотеке и выслать ей в Париж.
16 октября 1941 года я вместе с мужем была вынуждена уехать из Москвы. С 1939 года я была членом партии и, конечно, представляла, что со мной будет, если немцы возьмут Москву. К этому времени большинство сотрудников Библиотеки были эвакуированы. Мы выехали в Саратов, куда ранее были вывезены наши дети и Анна Ивановна. Пятилетняя Марианна находилась под Саратовом в эвакуированном туда из Москвы детском саду Наркомпроса. Анна Ивановна там же работала, а Адриан жил у моей подруги Муси Минкевич. Когда мы с мужем приехали в Саратов, нам дали маленькую квартиру в общежитии Саратовского государственного университета, и мы опять оказались все вместе. Огромную поддержку и помощь мне оказали мои саратовские друзья — Муся Минкевич и директор Научной библиотеки Университета Вера Александровна Артисевич[1], с которой я познакомилась в конце 1930-х годов на одном из библиотечных совещаний в Москве. Наша дружба особенно окрепла в Саратове во время войны и продолжается по сей день.
Свободное копирование
