В конце концов все сгруппировались в этом месте. Уже немного светало. В центре стоял автомобиль, в котором сидел полковник Стессель с женой. Тут же стоял Мамонтов со штабными офицерами. Приводили в порядок разрозненные за ночь части и растрепанные обозы. Колоннами выстраивались отдельные роты. Сбоку возле броневика «Россия» и грузовиков стали два орудия генерала Мартынова. Несколько раз мимо нас проехал верхом на лошади генерал Васильев. В этот раз сгруппированные и выстроенные воинские части внушали доверие. Присыпанное снегом кукурузное поле, на котором развернулись эти части, напоминало место смотра войскам. Откуда-то появилась конница, которую раньше не было видно.
Обоз занял место каждый возле своей части. Заметно все подтянулись и приободрились. Передавали приказ быть начеку, так как теперь ожидалась встреча с красными. В этот раз я сидел с дамами на возке за кучера. Мы решили отдыхать на подводе по очереди. Я шел всю ночь и потому первый занял место на повозке. Мы тронулись. Первой двинулась конница. Вторую ночь мы шли совершенно без сна, не отогреваясь от холода, пройдя верст сорок от Овидиополя. Всех клонило ко сну, но тем не менее нужно было идти, и мы шли целый день, делая иногда лишь десятиминутные привалы. Все, кто был на ногах, ложились в эти минуты на снег и дремали.
Только к вечеру мы добрались до намеченного пункта - немецкой колонии Когарлык. Это было небольшое селение. Мы подходили к нему в то время, когда наступали сумерки. Спуск с горы был покрыт гололедицей, а селение было в снегу. Спустившись в овраг, мы вновь поднимались на горку и здесь влипли в глубокий снег. Места для размещения всех частей не было. Кто был впереди, тот попал в хаты, а большинство осталось на улице и во дворах с обозами. Погода была суровая, зимняя. Дул резкий ветер, и временами подымало пургу. Обоз нашей 3-й роты въехал в какой-то громадный двор или, скорее, пустырь, где были сложены скирды соломы. К нам присоединились две доверху нагруженные фуры, на которых высоко на вещах сидели дамы и две девочки лет 13-14. Они тоже остались на дворе.
Долго мы ходили по хатам искать, где бы приютиться, но все помещения были до такой степени переполнены, что в иные нельзя было даже втиснуться. Все улицы, дворы и площадь были сплошь заставлены обозами. Повсюду зажигали костры. Сильно пахло гарью, и отовсюду стелился дым, точно все селение было объято пожаром. Кое-где воинские группы варили в ведрах и котелках пищу, но это были отдельные группы, предусмотрительно запасшиеся продуктами. Мы варили себе в ведре только чай и ели остатки черствого хлеба, случайно оказавшегося в мешке В. К. Скуратта. Впрочем, сестра Панченко выпросила где-то у солдат миску супа и уговаривала меня разделить с ней эту порцию.
Расположившись на соломе возле костра, мы немного согрелись. Я хотел задремать, но сна почему-то не было. Может быть, мой сон нарушил есаул Афанасьев, который вел в это время мимо нас с двумя солдатами какого-то пожилого человека в кожухе. Мы тотчас догадались, что его будут расстреливать. И действительно, почти сейчас же за углом ближайшей хаты раздалось два выстрела. Есаул с солдатами возвращался обратно. Это был расстрелян большевик. Мы видели этот труп, распростертый навзничь возле глухой стены хаты. С наступлением сумерек было приказано потушить огни и не зажигать костров.
Мороз достигал 8-10 градусов, хотелось спать, но было страшно холодно на открытом месте. Я уже дремал, зарывшись ногами в солому, когда кто-то пришел и сказал, что в ближайшем дворе есть место для всего нашего обоза. Мы тотчас перебрались в этот двор. Мне удалось втиснуться даже в эту хату, но в нее входили только погреться. Толпа стояла как в тисках друг у друга, и совершенно негде было присесть. Здесь я опять встретился с полковником Ясновским, который очень обрадовался, увидев меня.
Свободное копирование
