До Беляевки оставалось всего 8 верст. Шли вяло. Где-то впереди работал прожектор. Приказано идти молча и не курить. Эта обстановка еще больше клонила ко сну. Было холодно, и временами трясло как в лихорадке. Дул неприятный северный ветер. Хотелось скорее тепла. Руки и ноги невероятно мерзли. Пройдя верст шесть, мы остановились. Говорили, что в с. Беляевку послана разведка и квартирьеры. Мы стояли долго и сидя на земле, дремали. Солонина, Тарновский, Сребрянец ушли с ротой вперед. Где-то впереди послышались выстрелы. Вскоре после этого мы услышали церковный звон. В с. Беляевка били в набат.
Как потом оказалось, беляевские большевики встретили наших квартирьеров ружейными выстрелами и обстреляли также разведчиков. Большевики ударили в набат, собирая народ, чтобы дать отпор добровольцам. Было жутко слышать этот колокольный звон в ночную пору. Чем-то зловещим отдавал этот набат. Только в детстве я слышал, бывало, в деревне в ночное время набат, и этот звон навсегда оставил в памяти впечатление ужаса. И теперь по спине пробежала дрожь.
Мы подкармливали своих лошадей. Мой большой друг А. И. Самойлович подошел ко мне и присел рядом возле дороги, где я сидел на промерзшей земле, присыпанной снегом, спустив ноги в канаву. Мы слушали эти зловещие звуки набата и всматривались в непроницаемую темень. Иногда слышались отдельные выстрелы. Темными силуэтами вырисовывались близ стоящие повозки, а дальше обоз терялся во мгле, точно его не было вовсе.
На нашей повозке высоко на вещах сидели укутанные с головой три женщины: М. К. Воздвиженская, Скуратт и Панченко. Холодная, зимняя ночь, от которой мы зябли, вызывала досаду, что мы стоим, и хотелось идти вперед. Странно свела нас судьба здесь, в этом отступлении на Румынию - трех свойственников, женатых на трех сестрах. А. И. Самойлович, А. А. Рахель (киевский судебный следователь) и я - мы были женаты на трех родных сестрах Красовских. Я не знал даже, что А. А. Рахель с семьей тоже ушел из Киева и пребывал до последних минут в Одессе. Я встретил его случайно в толпе на льду. Он был в статском пальто, с винтовкой за плечом. Он вышел из Одессы с отрядом Струка, желая про -браться в Киев, но отряд этот был разбит большевиками, и Анатолий Антонович очутился в одиночестве в плавнях реки Днестра. На Днестровском лимане они присоединились к нам, отступающим на Румынию. В тот же день я потерял его из виду, но говорят, его видели идущим с какой-то воинской частью.
Вместе с нами была наша свояченица - четвертая сестра Красовских -М. К. Воздвиженская. Ее муж, студент-юрист, ушел добровольцем еще при гетмане и без вести пропал, очевидно погибши в бою с большевиками под Белгородом, где его видели последний раз. Маша была теперь вдовой и уходила с нами от большевиков, как жена добровольца, которых особенно преследовали большевики. Она сидит теперь на повозке и дремлет. А. И. Самойлович совсем пал духом. Я иначе смотрел на дела и верил нашим руководителям Стесселю и Мамонтову.
А. И. Самойлович был земским деятелем Черниговской губернии и тоже ради моды либеральничавший в свое время. Мы вспоминали с ним это время и теперь воочию убедились, к чему привела эта глубочайшая оппозиция общественных деятелей правительства. Мы вспоминали эту патриархальную, помещичью семью Красовских, с которой мы были связаны узами родства, оставшуюся теперь без мужского элемента. Ушли все. И Бог знает, вернется ли кто-нибудь из нас к ним.
Мы томились и были рады, когда к нам пришли бывшие в строю Тарновский, Сребрянец и Солонина, говоря, что жители с. Беляевки не пустили разведчиков в село, и после небольшой перестрелки решено обойти Беляевку лугами и идти дальше. Почти тотчас стали передавать команду: «Обозы 3-й роты, вперед!» Это было так неожиданно, что мы еще не успели зануздать лошадей, как стоящие впереди повозки тронулись с места. Виновным оказался А. И. Самойлович, который снял с лошадей уздечки. Все накинулись на него с упреком и сообща, волнуясь, начали запрягать лошадей. В темноте и суете мы несколько отстали от своей части. Говорили, что все свернули куда-то направо. А мы взяли налево.
Скоро мы догнали несколько повозок, которые спрашивали нас, куда ехать. Они были в таком же положении, как и мы. Мы двигались по каким-то замерзшим кочкам, напоминавшим болото. Было очень темно. Мы понимали, что где-то недалеко гудел броневик. Несколько раз к нам подъезжали конные и спрашивали, какой мы части и не знаем ли, куда нужно ехать. Верховые тоже путались и блудили. Одни говорили, что наша рота впереди, другие, что сзади, и никто не знал определенно: где мы и куда ехать. Мы видели, как где-то далеко сигнализировали ракеты. Это со стороны г. Маяки пускали ракеты большевики. Очевидно, за нами следили и будут завтра преследовать.
Нас нагоняли другие обозы, так что наша группа все возрастала. Мы увидели наконец крытый экипаж, который обгонял нас. Это был фаэтон ротного командира полковника Ярощенко, в котором сидела его жена. Она тоже блудила. Обоз тронулся за ней. Мы свернули налево и скоро выехали на открытое место, куда со всех сторон подтягивались обозы и собирались части. Тут же стоял броневик «Россия», грузовики и автомобили. Оказалось, что, обходя Беляевку без всякой дороги, блудили все.
Свободное копирование
