Вторник, 27 ноября.
Выезжаем мы в этом году не так много, как в прошлом, но все же выезжаем; и у себя не принимаем по сто человек в вечер, но все же принимаем близких знакомых. Мы рано встали сегодня, утро было светлое и нехолодное. Мама велела заложить коляску, и мы поехали, сначала в Гостиный двор, потом в модный магазин Бастид, где мама купила мне белую шелковую мантилью к субботе, к балу Бруни. Мама обыкновенно заранее не говорит, что будет мне что-нибудь покупать, а просто велит выходить из экипажа и следовать за нею в магазин, если надо примеривать вещь, иначе я остаюсь в экипаже. При виде слишком роскошных и дорогих для меня нарядов я начинаю охать, а мама сердиться; но и охать и сердиться в магазине неудобно. Дома показывают покупку папа. Папа хмурится, а я плачу, потому что боюсь, что папа думает, что я прошу или желаю такие вещи; а мама опять сердится.
Полонский со своими воспитанниками обедал. На днях были в театре. Видели «Женитьбу» Гоголя; хорош был один Мартынов. Сама же пьеса хороша главным образом тем, что оригинал. Все же, что пишут теперь, — копии, копии с Гоголя. Но, сказать по правде, как бы оригинальна эта «Женитьба» ни была и как бы ею ни восхищались, мне она мало нравится. Бывали авторы, которые правдоподобные вещи рассказывали неправдоподобно, Гоголь неправдоподобные рассказывает правдоподобно За эту правдоподобность он и стоит так высоко, но все же неправдоподобность события, которое он описывает, производит смуту в впечатлении. Например, разве правдоподобно, что купеческая дочь решилась обвенчаться через час после сватовства, и далее, что она, в подвенечном платье, ищет своего жениха, чтобы вместе с ним ехать в церковь? Жениха в день свадьбы и не видят.
Говорят, что цензура, бросившая было поводья относительно литературы, вдруг спохватилась и опять приняла ее в свои ежовые рукавицы. Виноват Некрасов, он нарушил условие не пугать цензуры скачками и прыжками, а потихоньку приучать ее к шибкой езде.
Среда, 28 ноября.
Сегодня два автора подарили нам свои сочинения: Арбузов привез собрание своих стихотворений[1], в первый раз собранное и напечатанное, а вечером Данилевский прислал маленькую книжку своих «Украинских Вечерниц».
Пятница, 30 ноября.
Вчера у Брюлловых уговорили папа и мама позволить мне посещать Биржевую рисовальную школу. Я очень рада. Буду ездить туда два раза в неделю. Там учится много молодых девушек. Александр Павлович Брюллов — мой старый друг. Он удивительно ласково обращается со мной, и на танцовальных вечерах, где я так томлюсь, обыкновенно усаживается возле меня; к нему подходят другие, и так составляется иногда очень интересный кружок, и я нахожусь, как бы и не в одиночестве, и мне не так стыдно торчать одной.
Свободное копирование
