Устроившись на работу я уже могла жить самостоятельно. Зигмунду я писала восторженные письма, он был очень рад за меня. Он верил, что скоро мы соединимся, он верил, а я нет, интуиция говорила мне обратное. Впоследствии я много раз убеждалась, что моя интуиция меня никогда не обманывает. Мои занятия в музыкальной школе шли успешно, я была счастлива, я училась и работала, появились хорошие подруги, хорошие друзья, все относились ко мне хорошо. Мой педагог был женат на польке, которая приехала к своему отцу из Варшавы, мы с ней очень подружились. Она меня познакомила с другими эмигрантами, они были со мной в самые трудные минуты моей жизни. Угнетало меня только жилье. Я начала замечать, что из чемодана исчезают мои вещи, мне было страшно неприятно жить с воровкой. Рома все время успокаивал меня, что скоро он ,мол, получит отдельную комнату в общежитии и я перееду к нему жить. Время шло быстро, скоро каникулы. От Зигмунда я получала письма два раза в неделю на 6-8 страницах, я всегда перечитывала их моему дяде.
Если бы не голод! Очень часто я была голодна, питание в столовой мой желудок не принимал. Хлеб 0,4 кг в день съедала кое-как. Неизвестно из чего он выпекался, сырой кусок теста. Приходилось с этим мириться. Я счастлива, что добилась своего, и что мне предстоит светлое будущее, а вокруг меня что-то творилось, чего я не замечала и не могла предвидеть. В разгар экзаменов вдруг спохватилась, что от Зигмунда почти две недели нет писем. Сердце мое дрогнуло, что это значит, конечно, что-то случилось, я была занята экзаменами и учебой в вечерней школе по изучению русского языка. Моей матери я написала письмо и просила срочно узнать, что случилось с Зигмундом, а пока тревога за него не давала мне покоя. Пока мать узнала, пока я получила из дому письмо, прошло немало времени, наконец, получила мрачное известие: Зигмунд арестован, на одной из тайных сходок всех арестовали, выдал их провокатор, который вошел в доверие всей ячейки. Жизнь потухла опять в момент, когда я возвращалась к счастью, опять все оборвалось. Я еще долгое время ходила на почту, но шли недели за неделями и ничего.
Наступили каникулы и в этот тяжелый для меня момент мой дядя, мой добрейший дядя, с которым я делилась моим отчаянием и тоской, заявляет мне, что скоро он получит комнату и «ты переедешь ко мне!» Я очень обрадовалась. Как-то, однажды вечером, мы гуляли и я вижу, что мой дядя совсем не свой, «что с тобой, дядя? Здоров ли ты?» И тут он мне говорит: «Слушай, Эдилька, сегодня позвал меня секретарь партийной организации и сообщил радостную весть, что мне дают комнату, но ему надо предоставить брачное свидетельство, что мы муж и жена. Ты ведь знаешь, что я сумел получить вызов для тебя потому, что ты являешься моей женой». Из дальнейшего разговора я поняла, что это не шутка, что Рома вполне серьезно хочет жениться на мне. Какой ужас! Значит ты на самом деле думал, что я выйду за тебя замуж. Пусть бы он предложил мне брак фиктивный, для получения комнаты. Но он бросился целовать мне руки и объясняться в любви. Я вся окаменела. «Рома! – кричу я на всю улицу,- понимаешь ли ты, что говоришь, что ты со мной делаешь. Легко ли мне было бросить все – и дом родной и любимого человека, ты ведь знаешь, как я жду Зигмунда, он в тюрьме и ты хочешь воспользоваться моим несчастьем, ты думаешь, что можешь заменить его? Ведь я в твоем лице вижу лицо матери, вижу, как вы похожи друг на друга, я тебя уже ненавижу и видеть тебя не хочу». Я криком ревела, люди на нас оборачивались. «Не знаю, увижу ли я Зигмунда, но вся душа моя с ним в тюрьме. Осталась у меня одна радость – это музыка и ты меня и этой радости хочешь лишить! Мой учитель не нахвалится моими успехами, на работе я нашла, можно сказать, родной дом. Ты в эту минуту все у меня отнял. Я только начала жить, Боже мой! Да что же это такое, за что меня так горько наказывает судьба!»
Рома тоже плакал вместе со мной, но он мне стал еще противней. Я убежала к своим друзьям. Когда я вошла в их дом, они испугались, тебе плохо? – крикнули они все в один голос. Не сразу я могла им ответить, я вся дрожала, руки у меня дрожали, я была близка к безумству, когда я немного пришла в себя, я им поведала всю мою трагедию. Они долго молчали, моя подруга Сонечка жила с мужем у своих тети и дяди – это были люди необыкновенной доброты, они приняли мою трагедию близко к сердцу. Жили они в одной маленькой комнатушке, несмотря на тесноту они не дали мне уйти домой, все мы вместе рядышком спали. Если бы у них была лишняя площадь, они бы предложили мне жить у них. Несмотря на мое тяжелое состояние, я не могла не видеть, как они изменились в лице, как они страдали вместе со мной. Про эту семью хочется коротко рассказать.
Моя подруга Сонечка с мужем перешли польскую границу нелегально, русские пограничники их задержали, они сказали пограничникам, что у них в Минске есть родственники, что они сироты и решили пробраться к своим родным, а разрешение на выезд им не дали. Из Минска мужа Сонечки выслали в Сибирь, а свою племянницу ее дядя сумел отстоять. Через некоторое время они получили из Сибири письмо с адресом, где находится муж Сони, дядя начал хлопотать о его приезде в Минск и добился разрешения на приезд мужа своей племянницы. Сонечка сама поехала в Сибирь за мужем, и когда они возвращались домой, на одной из станций в их вагон сели несколько парней, которые возвращались после отдыха в Минск. (Об одном из них речь будет впереди)
Мое душевное беспокойство заметили все в училище и на работе. Я была все время страшно рассеяна и часто допускала ошибки в работе. Я ломала голову, как быть, ведь я лишилась всего, что мне было дорого. Если я до сих пор могла рассчитывать на покровительство родного дяди, то сейчас мой родной дядя стал мне врагом.
Свободное копирование
