Осенью и зимой школьников посылают в лес на заготовку дров для школы. Старшеклассники валят деревья, а остальные – обрубают сучки и распиливают ствол на двухметровые куски. Работаем бригадами. Каждой бригаде нужно выполнить определенную норму (напилить и сложить, не помню сколько, кубометров дров).
Осенью 1944-го года наш класс отправили на уборку картошки, в дальнюю деревню. Расселили по домам колхозников. Нескольких из нас поселили у одной женщины. Жила она одиноко, дочь ее служила в армии. Самое яркое воспоминание об этой поездке не о том, как мы работали, а о том, как мы ели, как нас кормила хозяйка. У нее была своя корова, да колхоз еще отпускал ей для школьников молока и хлеба. И вот, усталые и голодные, приходим с поля в дом, а там котел горячей, рассыпчатой картошки в мундире, соль, хлеб, молоко, пей и ешь, сколько влезет!
С этой поездкой связан забавный случай. Хозяйка получила телеграмму от дочери, что та возвращается из армии, и попросила нас встретить ее на ближайшей небольшой станции. Почему-то сама она встретить дочь не могла. И вот мы на станции, дождались поезда. Из вагона какие-то военные спустили на землю несколько чемоданов, потом сошла женщина в черной морской шинели с погонами. Значит она! Подошли, сказали, что встречаем ее. Высокая, с черными волосами, выбивающимися из-под пилотки, и большими темными глазами, она показалась нам очень красивой. Было видно, что она беременна.
– Мальчики, помогите нести чемоданы, мне нельзя. Разобрали чемоданы и двинулись в путь. Мне достались чемодан и сумка. Чемодан не очень тяжелый, но большой. До деревни идти километра два по лесной тропинке. На пути в лесу нужно перейти широкий ручей. Через него перекинуто трухлявое бревно и пара жердин. Ребята со своей ношей перешли благополучно. Вслед за ними идет хозяйская дочка, а за ней, замыкающим, я. Когда дочка уже почти перебралась на другой берег, а я оказался как раз посредине бревна, оно неожиданно сломалось, и я, с чемоданом в одной руке и с сумкой в другой полетел в ручей и головой воткнулся в илистое дно. Выбраться из ручья сам не могу, руки у меня заняты, голова внизу. К счастью это длилось мгновение, несколько секунд. Кто-то из ребят прыгнул в ручей, помог выбраться. Потом, в доме, пришлось сушить свою одежду у печки. Вещи в чемодане, к счастью, не намокли. Ребята долго смеялись, рассказывая, как я торчал из ручья и дрыгал ногами!
Единственный объект культуры в поселке – клуб. В клубе изредка танцы. Раз в неделю кино. Киномеханик Дима Балков, молодой, мордастый парень, лет двадцати, избежавший по какой-то болезни, армии. Чтобы попасть в кино без билета, с Балковым нужно дружить: в день показа кино привезти из Угловки в клуб коробки с кинолентами, а на следующий день отвезти их обратно. За это он пускает нас в клуб даром и разрешает смотреть кино из кинобудки через окошечко. Летом, если даже нет кино, о том, что механик на месте можно догадаться по звукам музыки, раздающейся из динамика, висевшего на столбе около клуба. Музыку он врубает на полную мощность, так что слышно на другом краю поселка. Балкову нравится, когда к нему в клуб собирается мальчишки. Кинобудка располагается на втором этаже и чтобы попасть в нее, нужно подняться по деревянной лестнице. Наверху, перед железной дверью в будку, небольшая площадка, на которой хорошо сидеть, свесив ноги и слушать сочинения Балкова о его любовных похождениях (что мы тогда в этом понимали – тринадцати-четырнадцатилетние пацаны?). Развлекаемся. Всегда нетрезвый, Дима берет микрофон и начинает орать в него дурным голосом что-нибудь вроде – «Когда едешь на Кавказ, солнце светит прямо в глаз. Когда едешь на Европу, солнце светит прямо в жопу»! Мы подхватываем, и все это через мощный усилитель разносится по поселку. Нам нравится! Весело. Потом мы просим Диму показать кино задом-наперед, от конца фильма к его началу. Маленькую картинку смотрим прямо на белой стене будки и снова весело!
Свободное копирование
