Буксир дотащил баржу до Невы. Выгрузились в Отрадном, – поселке расположенном вблизи впадения реки Тосно в Неву. Дальше нужно идти до станции Пелла, где приготовлены вагоны. Это недалеко. По дороге, идущей от пристани, со своим имуществом толпой поднимаемся по склону вверх. По сторонам разбросано какое-то тряпье, лежат несколько мертвых лошадей. Говорят, недавно бомбили немцы. Дошли до железнодорожных путей. Пути забиты вагонами. Где-то, в тупике на запасных путях стояли и наши товарные вагоны-теплушки и платформы с заводским оборудованием. Людей распределили по теплушкам. Это обычные товарные вагоны, вместимостью, как на них было написано – «40 человек или 8 лошадей», в которых по обе стороны от дверей устроены двухэтажные нары. На нарах солдатские одеяла, матрасы и подушки набитые сеном. Запах сена. Середина вагона свободна. С одной стороны вагона дверь закрыта. Чтобы удобнее было забираться в вагон, к дверям привешены металлические скобы. Наше место на верхних нарах около маленького окошка. В вагонах женщины, дети, почти нет мужчин. В нашем вагоне мужчин двое: отец и пожилой дядька-инвалид с баяном. Потом на своем баяне он играл по вечерам. Часто его просили сыграть, что-нибудь ленинградское. Он играл «Тучи над городом встали», «Любимый город может спать спокойно» и женщины плакали.
На путях простояли несколько суток. Люди питались тем, что захватили с собой в дорогу. Пищу варили на кострах, тут же рядом с вагонами. Надобности справляли в сторонке, в кустиках. Наши вагоны все не отправляли. В один из дней (видимо, 29 августа) несколько женщин с утра отправились домой в Поповку за хлебом. К вечеру они вернулись в панике. – В Поповке немцы! Рассказали, что, добрались до завода, и пошли в Поповку по железнодорожной ветке. Уже выйдя из леса, подходя к станции, увидели немецких солдат и бегом обратно в лес.
А вот, что рассказала мне Виктория Федоровна Симоненко о тех днях в Поповке.
"В августе месяце я гостила у бабушки в Ленинграде. Неожиданно, в конце месяца позвонили родители, сказали, чтобы мы с бабушкой срочно приезжали в Поповку, нужно быть всем вместе. Отправились на Московский вокзал, взяли билеты, но поезд дошел только до Колпина – это в 24-х километрах от города: дальше с этого дня поезда уже не ходили. Решили идти до дома пешком – по дороге. И вот мы с бабушкой одни идем по дороге в По-повку, а навстречу, в Ленинград, движется людской поток: грязные и измученные красноармейцы с винтовками, беженцы с мешками, чемоданами и скотом, все спасаются от немцев. Неожиданно вдоль дороги летит немецкий самолет и расстреливает людей. Бабушка столкнула меня на землю и накрыла своим телом. Самолет пролетел, а на дороге осталось множество убитых и раненых. Через небольшое время немец вернулся обратно и снова обстрел. Наконец добрались до своего дома в Поповке. В поселке оставалось еще много жителей. Как рассказывал папа, никто не знал, что делать, как себя вести, если придут немцы. А в том, что они придут, уже не оставалось никаких сомнений. Пытались посоветоваться с председателем поселкового совета, получили рекомендацию – ведите себя спокойно и, главное, не надевайте красную одежду и не носите красные платки!
В последние дни месяца было тихо – ни военных, ни стрельбы не видно и не слышно. И вот 29 августа. Раннее утро, папа вышел во двор и вернулся – в поселке немцы, сидите дома и никуда не выходите. Смотрим в окно, немецкие солдаты разбрелись по поселку, заглядывают во дворы и в дома, тащат съестное. Зашли в наш дом, отобрали все продукты и запасы меда (у нас была своя пасека).
В марте 1942 года всех жителей поселка согнали на станцию Саблино, погрузили в товарные вагоны и повезли кого-куда. Нашу семью отправили в концентрационный лагерь в Польшу".
Свободное копирование
