Техникум 2. Начало учёбы
Занятия в техникуме шли почти как в школе, по сорок пять минут, но проводились сразу два занятия подряд по каждому предмету, то есть парами с коротким пятиминутным перерывом между ними. Большая часть преподавателей была из уже имевших практический опыт работы в лесном хозяйстве, их лекции и особенно комментарии о том, что получаемые знания в будущей нашей работе пригодятся, очень благодатно воспринимались и запоминались.
Возглавлял лесхоз-техникум директор Николай Терентьевич Тюкин, которого мы видели редко, относились уважительно и немного побаивались, хотя он обычно проходил мимо нас, заложив руки за спину, внимательно, с лёгкой улыбкой, окидывая всех прищуренным взглядом из-под лохматых бровей. Фигурой директор напоминал гриб боровик, такой же приземистый и крепкий.
Дисциплина в техникуме держалась на заведующей учебной частью Волковой Прасковье Ивановне. Частенько она встречала всех утром, стоя на крыльце и вылавливая тех, кто чем-то проштрафился. Вот её побаивались многие, и даже со временем была высказана мысль о том, что если и доживём до государственных экзаменов, то на них она некоторых точно «завалит».
- Пацаны, да нормальная она тётка! – просветил нас старший курс, - она на госах не валит, наоборот, каждого старается вытащить! – это прозвучало очень обнадёживающе на фоне того, что от неё к тому времени многие уже получили не по одному замечанию. За глаза про неё говорили, что она «старая дева с кастрюлей на голове». Её шляпка и вправду напоминала собой кастрюлю с маленькой ручкой на боку.
На первом же торжественном собрании мы узнали, что нас ждёт в перспективе, по окончании этого учебного заведения.
- Ребята, вы получите диплом техника-лесовода, а эта профессия – главная рабочая лошадка лесного хозяйства! – с такими словами к нам обратился Николай Терентьевич на торжественном собрании, посвящённом нашему поступлению.
Сильно врезались в память эти его слова о «рабочих лошадках». Запомнилось и то, что знания, полученные в техникуме, будут нам помогать в работе всю жизнь. Всё это было в будущем, которое пока проглядывалось очень смутно.
Точные названия не всех изучаемых предметов, не все фамилии, имена и отчества теперь вспоминаются, но отдельные дисциплины и преподаватели помнятся до сих пор. Да и нас наши наставники с годами, конечно же, позабыли в основной своей массе.
Через пятнадцать лет после выпуска мы однажды хорошо, душевно пообщались, те, кто учился и те, кто учил, сдвинув вместе столы в одной из аудиторий, образовав огромный стол, половину которого заняли наши наставники, а с оставшейся стороны сидели мы. Прошло пятнадцать лет, за которые мы стали примерно их возраста и приобрели такой же опыт, как был у них пятнадцать лет назад.
Интересно было смотреть на почти не изменившихся преподавателей, а многих из нас они уже не узнавали.
- А вот этого мальчика я помню, - обратила внимание на меня преподаватель политэкономии, фамилия её уже, к сожалению, с годами из памяти стёрлась – ты учиться не хотел!
- Да, было дело на третьем курсе, - ответил я, - не хотел красный диплом получать!
И пояснил, что планировал по окончанию учёбы работать, а, со слов старшего курса тем, кто приходил с красным дипломом, квартиры не давали, полагая, что такой специалист сбежит от них, поступив в институт без экзаменов.
Лучше всех нас помнила наша «классная» Инна Николаевна, под руководством которой мы проучились эти два с половиной года. Всё время учёбы она опекала каждого как могла, борясь то за успеваемость, то за дисциплину. С последним у нас особых проблем не было, в отличие от тех, кто учился с пятнадцати лет. Нас даже иногда другие студенты называли «директорскими», имея ввиду то, что Инна Николаевна была женой директора и пробивала для нашей группы различные блага. Так, за эти неполные три года наша группа ездила на четыре экскурсии: две в Прибалтику, одна Ленинград – Псков, а уже на четвёртом курсе успели побывать в Армении. Так что за границей я был, хотя это тогда ещё не была нынешняя заграница.
Учёба наша не ограничивалась только учебными парами. Дополнительным источником знаний был третий курс, который был не только старше по статусу, но и авторитетнее во многих других случаях, особенно верховодя в нашем лесном общежитии, о котором расскажу отдельно. Пока лишь упомяну об одном забавном эпизоде.
- Мужики, чему нас учить будут, расскажите, - спросили мы при случае зашедших в нашу комнату старожилов.
- Да всему! Но особенно достанет латынь на ботанике и лесозащите, жучки там разные, короеды.
- А сами- то, кто по латыни чего помните? – уточнил один из нас.
- А как же! – бодро ответил один из зашедших, - пол-литра на коммуну, то есть земляника! – огорошил «отличник учёбы» своими познаниями.
Пришлось в процессе учёбы вылавливать, что же это за «пол-литра на коммуну». Оказалось, что это Polytrichum commune , мох «Кукушкин лён».
На втором курсе запомнился преподаватель геодезии Гуз Алексей Анатольевич. Про него говорили, что он единственный из всех преподавателей, имеющий очное высшее образование, что многие выпускники его очень уважают, а один из выпускников подарил ему волчью шубу. К нам он отнёсся снисходительно и требования по учёбе предъявлял умеренные. Каково же было наше удивление, когда уже будучи на третьем курсе, мы услышали от первогодков, что Гуз им ставит одни двойки. Небольшая делегация отправилась к нему заступаться за ребят.
- Это вам я поблажку в прошлом году дал, а из этих я геодезистов сделаю, - высказал свою позицию Алексей Анатольевич и позицию свою не переменил.
Так что нам в какой-то мере просто в тот год повезло в том, что не тратили на геодезию лишние нервы. Оно ведь как? Кого из преподавателей ни возьми, каждый убеждает, что именно его дисциплина будет нам более всего нужна в будущей работе. А фактически из всей геодезии нам пригодилось только умение работать с буссолью, а вызывавший больше всего проблем теодолит вообще оказался не нужен, всё-таки это строительный прибор, а не лесной.
На первом году обучения, на протяжении всего второго курса, нам давали теоретические знания, которые не казались важными для будущей нашей работы и потому в голове не очень- то оседали, как казалось тогда. Гораздо более практичные знания и навыки на первом году давала жизнь в лесном общежитии, которое мы звали коротким словом «общага» и в которой, в отличие от «технаря», мы проводили большую часть времени.
