Иркутск - 2

12

Вскоре после моего возвращения в Иркутск Беломутский с семьей уехал в Ленинград, а я занял его квартиру. Это были две комнаты, на четвертом этаже большого дома по Пролетарской улице; в квартире, где кроме меня жили: Дуся - красивая, симпатичная женщина, оставленная мужем с двумя детьми, еврейская семья Дриц и одинокая немолодая женщина - врач-отоларинголог Терехова. Квартира была неуютная, с печным отоплением. Окна наших комнат выходили на северо-восток, из них открывался вид на предместье, откуда начинался Якутский тракт, и дальше тайга, уходящая за горизонт. Там где-то не так далеко находилась знаменитая каторжная тюрьма - Александровский централ.

Зимою из окон ничего не было видно, они в ноябре покрывались толстой снежной наледью и оттаивали только в середине марта.

Недалеко от нашего дома текла холодная Ангара. Я часто выходил на берег; но ее суровая красота навевала только грусть, и хотелось скорее уехать из этого края. Из-за быстрого течения река замерзала только в конце января, образуя большие торосы. В первую зиму моей иркутской жизни она вышла из берегов и затопила часть города, причинив ему много беды.

Наш Восточно-Сибирский Округ по территории был самым большим в стране, в него кроме Иркутской области входили Красноярский Край, Тува и Якутия, но войск в нем было мало. Войсковых лошадей насчитывалось что-то около пятисот, и нам в Ветотделе делать было нечего. Иногда составишь какую-либо никому не нужную бумагу, читаешь специальную литературу, обойдешь в иркутском гарнизоне части и учреждения, имеющие небольшое количество лошадей, или съездишь в Иркутск-2, где находились подчиненные Ветотделу окружные амбулатория, лаборатория и склад. Изредка мне приходилось ездить в командировки в Красноярск, Нижнеудинск, Подорвиху к Байкалу, где было несколько десятков лошадей и заготавливался строительный лес для нужд округа.

Были случаи, что в служебное время офицеры, запершись в кабинете, играли в преферанс. Это дошло до сведения Командующего Округом генерал-полковника Болдина, и он крепко ругался на офицерском собрании.

Зима была холодная, суровая, и, когда я возвращался из ветотдела домой, пронзительный ветер с Ангары больно кусал лицо и пронизывал до костей.