Кавалерийские полки после войны

3

  В конце октября мы с начальником 1-го отделения Ветотдела Степановым уехали в 4-ый Гвардейский Кавалерийский Корпус для проверки ветеринарной службы. До Майкопа, где находился штаб корпуса, добирались поездом более суток. Кавалерийские полки стояли по станицам, и состояние лошадей было чрезвычайно плохим. Так в полку, расположенном в станице Гиагинской, около пятидесяти процентов лошадей было истощено, и в день нашего приезда пять из них пало.

Подобное положение было и в других полках 3-ей кавалерийской дивизии. Из района Майкопа мы переехали в район Армавира, где по станицам стояли полки 9-ой кавалерийской дивизии. Положение с лошадьми и здесь было не лучше. В одном из полков в станице Убинская лошади были настолько истощены, что некоторые не могли самостоятельно подняться. Такого безобразного состояния конского состава, как я увидел в 4-м Гвардейском Кавкорпусе, я не наблюдал нигде за все время своей службы в армии. Основной причиной этого было отсутствие фуража. Видимо, в высших сферах считали, что конница уже свое отжила, не нужна больше, и на содержание ее не обращали внимание.

 Вернувшись в Краснодар, мы доложили о катастрофическом состоянии лошадей в Кавкорпусе своему начальнику Китаеву. Он обещал принять меры, но скоро остыл и даже составленный нами громогласный акт в пяти экземплярах остался не отправленным адресатам. Во второй половине ноября я опять ездил в 9-ую кавалерийскую дивизию, а в первой декаде декабря в 3-ю. Поездки были утомительными; несмотря на то, что части корпуса располагались в одном Краснодарском Крае, ехать надо было по железной дороге с тремя пересадками, а из станицы в станицу верхом. Положение с лошадьми оставалось таким же плохим, и помочь чем-либо я не мог.

  Я очень скучал без семьи и надоедал начальству просьбами о предоставлении мне жилья, но его не было. Город был полуразрушен и переполнен людьми, понаехавшими в этот благодатный край.

 Наконец в середине декабря мне выделили комнату в большом стоквартирном доме по улице Седина. Это была маленькая комнатка в девять квадратных метров, отапливаемая железной печкой с трубой, выведенной в окно. Конечно, мне не надо было привозить сюда семью; но мне так хотелось жить вместе и так надоело почти пятилетнее одиночество, что я был рад и этому. Ведь не даром говорят "с милым рай и в шалаше".

   Путь до Новосибирска был долгим, он занимал десять суток, и приехал я туда в конце декабря. Ольга еще работала в Пехотном училище и, как мне показалось, без особой охоты стала собираться в Краснодар.

 Беспокойные, хлопотливые дни, упаковка и сдача вещей в багаж. Незаметно пролетело время, и 8-го января 1946 года мы покинули суровую, холодную Сибирь и уехали на обильную и теплую Кубань, куда и прибыли 18 января.

  Жена недовольна, упрекает меня, зачем я ее сюда привез. Комнатка маленькая, негде повернуться, спим на полу, пищу готовить негде, печка дымит. А я счастлив. Наконец-то мы вместе, кончилось мое одиночество, и ничто нас не разлучит.