authors

1427
 

events

194062
Registration Forgot your password?
Memuarist » Members » Korolenko » Дневник (1881-1893) - 2

Дневник (1881-1893) - 2

30.08.1881
Нижневартовск, Ханты-Мансийский автономный округ, Россия

30 [августа]

Третьего дня, рано утром, мы проехали мимо Сургута. Это небольшой городок, населенный здешними сибирскими казаками, пользующимися очень дурной репутацией. Окрестное население — остяки. Поселенные здесь служилые казаки, чуть не единственные представители высшей культуры, и это развило в них чрезвычайное самомнение. Березовские и сургутские казаки, находящиеся в одинаковых условиях,— известны, как народ в высшей степени заносчивый, самомнительный, грубый. Кроме того, так как Сургут не представляет никакого поприща для предприимчивости и труда,— то единственное средство существования для казака долго представлялось исключительно в казенном "пайке", который прежде выдавался ежемесячно. Это обстоятельство оттенило и без того непривлекательный портрет сургутянина-служилого чертами беспечного тунеядца.

— Ну, народец,— говорил мне хорошо знакомый с ними пароходский служащий.— Хуже последнего остяка. Стянуть с тебя ни за что, нахвастать, напиться,— его дело и только...

Сургут расположен в 7 верстах от берега и видеть мне его не пришлось. Это чуть не самое северное место нашего пути... От Сургута Обь поворачивает к северо-востоку. Когда мы выезжали из Тобольска,— там было еще довольно тепло. Когда-же я вышел на палубу у Сургута,— погода ясно говорила о самой поздней осени. Ветер гудел в снастях, как несытый зверь в зимнюю вьюгу. Тучи заволокли все небо. Часам к восьми пошел даже снег.

А через неделю в Томске мы опять встретили еще, как говорят сибиряки, теплые и светлые дни.

Теперь мы уже "в остяках". По берегу кой-где виднеются маленькие избушки, стоят лодки, раскиданы сети.

Утром пароход пошел тише. Мы вышли на палубу, чтобы узнать причину остановки. Был порядочный ветер, по Оби ходили волны. За пароходом они бежали грядами, прыгая и пенясь. Под самым почти бортом парохода промелькнула лодка. Поровнявшись с кормой, она вдруг нырнула промеж волн, накренилась, подняла нос, затем мелькнула кормой и вдруг точно прилипла к бежавшей за кормою лодке. Три остяка примкнули к нам на ходу парохода.

— Рыба давай!— кричали они весело, взбираясь по канатам, между тем, как их душегубку швыряло и било волной.

Пароходские рабочие смотрели смеясь на смелые эволюции остяков,— молодые, очевидно еще новички, удивлялись, а опытные лоцмана смотрели на это зрелище равнодушно, как на нечто обычное. Остяки пристают даже к пассажирским пароходам на полном ходу.

Рыба была куплена за бесценок. Стерляжья уха на троих обошлась нам в 10 копеек.

— Винцо, винцо нет-ли?— спрашивали остяки. Они были одеты легко, но повидимому не чувствовали холода. Роста они были небольшого, лица темноватые с широкими скулами, с косыми глазами, плоские. Черты их точно приплюснутые. А у одного молодого парня нос вовсе отсутствовал, что служит, даже помимо пинжака, в который он нарядился, явным признаком довольно близкого знакомства с некоторыми сторонами цивилизации.

Через четверть часа они опять сели в свою лодку и мигом отчалили. На мгновение их закрыла пена и брызги, но через минуту их легкая лодочка стояла уже за грядой волн и взмахивая, точно крыльями, лопастями весел, поджидала баржу. Когда последняя, отбивая широкою грудью прядавшие на нее волны, поровнялась с нею, подымая целый ад брызгов и пены,— бойкая лодочка опять юркнула в волны и точно впилась в корму баржи. Нам казалось, что она опрокинулась, что три фигуры барахтаются уже среди пены и волн,— но вот они уже [в] кормовой лодке и весело вытаскивают свой товар. За косушку водки они отдают охотно всю свою рыбу. На пароходах, где есть буфет, остяк, распродав рыбу,— тотчас-же идет угощаться. Шатаясь сходит он в свою лодочку, шатаясь усаживается в нее и отвязывает бичевку. И никто не помнит, чтобы пьяный остяк потонул. Всегда благополучно вынырнет его лодочка и стрелой пускается остяк домой в свою избушку, откуда пароход увлек его иногда за 10—15 и более верст.

Во время грузки дров я смотрел остяцкие лодки. Одну из них я легко приподнял руками: ее нетрудно было-бы унести на себе, и действительно, остякам приходится иногда таскать на себе свои судна. Лодки эти — долбленные из цельных стволов (кажется из ветлы) узки и чрезвычайно неустойчивы. Борта их в средине подымаются над водою не выше вершка. Тем не менее остяк смело пускается на ней в самую большую волну. В крайнем случае, когда волна расходится уж слишком сильно,— они погружают свои весла целиком в воду, увеличивая таким образом поверхность и силу упора. Как только пролетела волна, гребцы вдруг взмахивают веслами и мгновенно опять погружают их в воду, упираясь в широкую грудь новой волны. Весла их небольшие, сделаны очень изящно и напоминают лист какого-нибудь водного растения. Сходство дополняется еще тем, что они выдалбливают в лопастине большое стержневое углубление. Тихий, смирный, бессильный и добродушный народ. Они дают нам за бесценок свою рыбу, а мы привозим им на своих пароходах и рассылаем с сургутскими казаками — цивилизацию, хлеб, водку и сифилис. Говорят от этой "французской" (как ее называют в народе) болезни мрут сибирские остяки шибко.

10.12.2019 в 18:45

Присоединяйтесь к нам в соцсетях
anticopiright
. - , . , . , , .
© 2011-2024, Memuarist.com
Idea by Nick Gripishin (rus)
Legal information
Terms of Advertising
We are in socials: