Развитие сюжета - 1

Глава 22

Развитие сюжета

Когда мне было лет пять я гулял «с группой» детей в Ильинском саду, в Москве. Группой руководила пожилая женщина в старом черном пальто с облезлым каракулевым воротником. Ее звали Анна Андреевна. Она учила нас немецкому языку и мы пели : «О, танненбаум, о, танненбаум, ви гюн зинд дайне блеттер!».

Была зима. Я носил белую шубку и коричневый меховой капор. Под рубашкой был лифчик с резинками, на которых держались длинные коричневые чулки.

     В этом парке, у входа в который стояла чугунная часовня в память павших в русско-турецкой войне гренадеров, я познакомился с необычной парой – высоким, прямым, подтянутым пожилым мужчиной в неизменном темно- сером пальто и его супругой – немногословной, худощавой, стройной женщиной, сопровождавшей его. Мы встречались почти каждый день и я подолгу сидел с ними рядом на садовой скамейке, внимательно слушая и, по мере моих скромных возможностей, пытаясь поддерживать беседу. Я познакомил с ними маму и через много лет она мне сказала, что это был знаменитый генерал Игнатьев с женой.

Граф Алексей Алексеевич Игнатьев, кавалергард, приближенный царя, был военным посланником во Франции во время первой мировой войны.

О своей жизни он написал известную книгу «50 лет в строю». В ней он пишет, что был потомком черниговского боярина Бяконта, перешедшего на службу московских царей в 1340 году, а один из его предков – митрополит Алексий в 1336 году начал постройку первой каменной стены вокруг Кремля.

После Второй мировой войны Алексей Алексеевич вернулся с женой из Парижа и жил в Москве рядом с Ильинским садом, в большом сером доме. В этом же доме в первом этаже располагался великолепный магазин «МЯСО – ПТИЦА», где на витрине лежали огромные темные глухари, битые зайцы в зимней белой шубке и фазаны, сверкающие разноцветными перьями.

В этом же доме, в небольшой комнате жила Анна Андреевна на те гроши, которые ей платили за детей. Это была тихая, безысходная бедность.

Шли годы. Через много лет, я познакомился во ВГИКе со студентом операторского факультета Володей Чухновым, сыном генерала, командующего войсками химобороны СССР. Я часто бывал у Володи. Большая квартира была обставлена темной дубовой мебелью, после войны вывезенной из Германии. Случайно я узнал, что в этой квартире до Чухнова жил Алексей Алексеевич Игнатьев, которого я помнил и уважал, как умного и достойного человека.

Володя был крупным, милым, скромным и увлеченным своим делом человеком. У него в институте была репутация хорошего оператора и я пригласил его снять со мной курсовую работу. В этой работе я снял актеров-первокурсников из нашей мастерской. Этот фильм оказался лучшей учебной работой Чухнова и через несколько лет он устроился на «Мосфильм» оператором, показав нашу студенческую работу.

Мы жили рядом, продолжали дружить, он часто у меня бывал. Он женился на манекенщице, через несколько лет развелся и пришлось оазменять квартиру и продать оставшуюся от отца «Волгу». После развода он жил на Преображенке, в панельном доме, в обычной трехкомнатной квартире и ездил на красном «Запорожце». Эти перемены он воспринял совершенно равнодушно – он был умный и несуетный человек.

Однажды он подошел ко мне в коридоре «Мосфильма» и сказал, что режиссер Лариса Шепитько предложила ему совместную работу. Она начинала фильм «Восхождение» по повести писателя-фронтовика из Белоруссии Василя Быкова.

Володя сказал, что он согласился и рассказал, что речь идет о войне и Лариса нашла интересное режиссерское решение картины – стилизация героя под Христа. Как тогда говорили «современная притча».

Я ему сказал, что, по моему мнению, делать это не следует Опасно проводить параллели между случившимся 2000 назад в оккупированном римлянами Израиле и трагедией русского человека в оккупированной немецкими фашистами Белоруссии. Нельзя играть с такими вещами.

Он задумался, потом спросил: «Ты мог бы сказать об этом Ларисе?

- Да, конечно. – сказал я. – Но, думаю, это бесполезно.

- Сегодня, после работы я ее везу домой, скажу ей, что у моего товарища есть соображения по поводу идеи фильма и я бы хотел, чтобы вы их услышали. К пяти ты можешь быть на стоянке у проходной?.

- Хорошо.

Мы встретились на автостоянке перед Студией. Я был знаком с Ларисой, хотя и не близко – вместе работали в объединении у Юлия Райзмана.

Сели в машину – я сел сзади, Володя за рулем, Лариса рядом с ним.

Володя сказал:

- Лариса, Леня мой товарищ и его мнение для меня важно. Я в двух словах рассказал ему о сценарии и он высказал некоторые соображения, которые я бы хотел, чтобы вы услышали.

Мы поехали.

Лариса обернулась ко мне, внимательно на меня посмотрела и отвернулась.

Уверенная в себе женщина с сильным характером, настоящий режиссер. Ей была не понятна ситуация и она была явно не в восторге от того, что ее оператор обсуждает с кем-то ее идеи.

- Да, Леня.. - сказала она. – Я вас слушаю.

Володя молча вел машину, сосредоточенно глядя на дорогу. Я понимал бессмысленность и беспредметность разговора.

Я почувствовал, что мы видим друг друга словно через стекло.

Было бы глупо если бы я вдруг сказал, что могу предвидеть события с очень большой степенью вероятности. Вижу непонятные другим сложные причинно-следственные связи в веренице фактов и те из них, которые могут стать решающими для жизни человека.

Что мои товарищи, которые меня давно знают, понимают, что просто так я не буду ничего говорить, а если о чем-то предупреждаю, к этому стоит относиться серьезно.

Что я принадлежу к древнему жреческому роду, изучал герметические науки.

Я должен был высказать свои соображения, так как Чухнов был моим товарищем. Он понимал многие вещи, но шел в потоке событий и не мог ничего изменить. Во всем чувствовалась какая-то обреченность. Обычный солнечный московский день. Сейчас жизнь для нас разделяется - мы уходим по разным дорогам.

- Лариса, я верующий человек, серьезно отношусь ко всему, что этого касается. Знаю много историй, связанных с попытками приблизиться к этой теме. Это опасно. Володя мне сказал, что вы собираетесь сделать стилизацию под историю Христа. Я думаю, что лучше отказаться от этого решения. Эту тему лучше не трогать. - сказал я.

Володя молчал, мрачно глядя на дорогу.

- Понимаете, Леня...- сказала Лариса, она была внимательна и сосредоточенна - сейчас менять что-либо уже поздно: сценарий прошел все инстанции, утвержден, мы находимся в подготовительном периоде, скоро съемки.

Переделать что-либо нереально, но, кроме того, я не хочу ничего менять.. Мне нравится так как есть. Тем не менее, я очень вам благодарна, что вы нашли время высказать свои соображения и я отношусь к ним с глубоким уважением. Спасибо.

Разговор был закончен.

Она обратилась к Володе с каким-то вопросом, вскоре мы подъехали к дому, где они с Элемом (ее мужем Элемом Климовым) недавно получили квартиру.

Пока мы обратно ехали с Володей, он молчал. Потом сказал:

Сейчас поздно что-либо менять. Да она и не хочет. Пусть будет как будет. Я хотел чтобы она услышала твои соображения – вот и все...

Мы расстались на Преображенской.