Да кто же они, эти чины администрации, заплеч... простите, воспитательных дел мастера? Наши доблестные работники внутренних дел, коммунисты, офицеры. Прошу познакомиться.
Начальник тюрьмы подполковник Подгаецкий (умер в 1980-м). В очках, важный и спокойный, завзятый хозяйственник. Производство — его основная забота.
Заместитель начальника тюрьмы по режиму содержания майор Пронин. На крытой этот «режим» — фактический начальник всего. Система прессов — его заслуга. Он ведает всем: куда и кого посадить, кого бить, кого насиловать. Бригадиры перед «режимом» трепещут. Они знают, кто-то из поддержки всегда работает на Пронина, докладывает о происходящем в камере. Выяснить, кто наседка, непросто. Заметим, наседок все не любят, а бригадиры не менее других. Раз доложили об отсебятине, другой — бригадир ли-шается места. Наседка не слишком усердствует в доносительстве. Золотая середина его устраивает. Если выявят, сам попадет под пресс. Бригадир найдет «объективную» причину.
Иной раз честолюбивый наседка старается свалить бригадира, занять его место. Но навет, как правило, не применяется, поскольку в камере есть еще наседка, для контроля. Тут-то и начинаются всевозможные комбинации. В атмосфере полууверенности в том, кто есть кто, делаются различные тактические ходы. Двое, подозревая друг друга в работе на Пронина, пытаются сговориться против бригадира. Бригадир сговаривается с одним, внимательно следя за другим. Тот, второй, дискредитируя пока другого наседку, ищет ход к бригадиру и т. п. Ситуация осложняется тем, что в камере почти наверняка сидит наседка и от «кума».
Знакомьтесь, кум Марончак. Капитан, начальник оперативного отдела. Власти имеет меньше Пронина, а возможностей больше. Его занятия «разведка» и «контрразведка», взаимоотношения между зеками. Кум, умело нажимая на свои тайные пружины, зачастую обходит режима. Говорят, между ними идет тайная война, где поле боя — тюремные камеры. Цель соперничества ясна: всем деньги нужны. Однако абсолютно выполняется одно правило: ничто тайное не становится явным, то есть официальным. Естественно, о положении на крытой знают и управление, и елецкий прокурор, и Главное управление. Принцип «сам зарабатываешь — поделись с начальством» не совмещается с официальной информированностью. Пусть я не видел, как Пронин и Марончак делятся прибылью с прокурором и управлением, но как Пронин, Марончак, прокуратура, управление делали всё возможное, чтобы елецкий беспредел оставался в тайне, мне известно.
Заместитель начальника тюрьмы по политической части, майор (не помню, как зовут) исполняет должность пряника. Обволакивающий взор, добродуш¬ный характер, располагающие манеры. Вызовет зека к себе в кабинет, вникнет в личные неурядицы. Удивится и пообещает помочь обиженному администрацией. Правда, после откровенного разговора наивные его собеседники почему-то попадают к Боде, Москве, Пушкарю...
Но наивны, как правило, зеленые новички. Месяц жестокой борьбы за выживание самых тупых делает великими знатоками человеческой натуры.
Суть службы начальника медчасти, капитана Вакулы по прозвищу Хряк, — лечить с приставкой «ка». Это он с бригадой ментов усмирял непокорные хаты в период ломки. Питает исключительное пристрастие к терапевтическим диагнозам: инфаркт, почечная недостаточность и т. п. Травматизм? Его и не было в тюрьме!
Вот наиболее выдающиеся работники. Далее идет сошка помельче: подкумки, начальники отрядов, мастера. Вообще, у ментов елецкой крытой блестящая репутация. Например, капитан Волков в 1980 году получил ма¬йора и отправился в Афганистан инструктором, делиться ценным опытом. Как там теперь дела с прессами в Афганистане?
Живет прессуемый в пресс-камере. Обстирывает бригадира и поддержку, много работает, мало ест, не много спит. Бьют его черствыми булками по голове, сажают в лягушку, ставят на колени. Но ничто не вечно, в том числе и жизнь под прессом. Хотя с другой стороны...
Свободное копирование
