Но тут наступила эра депортаций. И я, и Саша стали учиться во вторую смену. Папа всегда работал с утра. У вас есть брат немного моложе? Если есть, то вы все поймете. Такие младшие братья одержимы манией величия, отягощенной комплексом неполноценности, усугубленным постоянным выпендрежем . Мол, я хоть и младший, а ничем не хуже старшего, и даже лучше, а сил у меня — ого-го. Поскольку и старший отнюдь не толстовец, и младший назойлив, начались конфликты, перманентно переходящие в рукоприкладство. Дети!
Отец принял соломоново решение: младшенького оставлять в тепле и уюте квартиры, старшенького — на улицу. Зима, семь часов утра, темно. Папа уходит на работу, я выставляюсь за дверь. Портфель проверен на предмет книжной контрабанды. А библиотека открывается только в десять. Еще три часа! Пристроившись на подоконнике в родном подъезде, готовлю уроки. Я давно уже не живу на Мира, 6. Раз в год прихожу в нашу когда-то квартиру, навещаю бывшую жену и давно взрослого сына Илью (у него день рождения). Поднимаюсь по лестнице и останавливаюсь между вторым и третьим этажами. Заиндевевшее стекло, все тот же деревянный, в трещинах подоконник. Узенькая секция батареи. Обшарпанные стены, холодно и тускло. Я вспоминаю бесконечные часы, проведенные здесь. Эти воспоминания перекликаются с другими, о годах среди серых стен, где холодно и темно. Подъезд — начальная подготовка.
Весной становилось веселее. Я погружался в бурную дворовую жизнь. С ее забавами, компаниями, конфликтами, мелким хулиганством. И за это спасибо папиному соломонову решению. Навыки дворовой жизни полезны.
