Следующий визит на Первенство России был для меня чрезвычайно важным и весьма желанным. Дерзкая заявка на стрелковую значимость обязывала выдать не просто хорошие, а блестящие результаты. Длительность и кратность домашних занятий значительно возросли, но усиленная подготовка периодически давала сбои.
Я с трудом оплачивала такси пять раз в неделю. Взяла подработку, чтоб не влезать в долги, и училась пользоваться общественным транспортом. Телепалась по кривым тротуарам до неблизкой остановки, еле втискивалась в переполненный автобус, потом стоически ожидала, когда он подкатит ближе к дому, преодолев одну за другой дорожные пробки. Путь затягивался почти на час, сидячие места вечно были заняты, ноги сильно уставали. Я крепилась и приноравливалась к неудобным поручням и высоким ступеням.
Преданность спорту определялась и другими способами. Моё частое и долгое присутствие на огневых рубежах заметно нервировало главного начальника. Здание тира принадлежало Российской армии, наличие нездоровых людей на территории военного ведомства не приветствовалось. Пока оплачивалась аренда помещений, должностное лицо молчало. При заминке с перечислением денежных средств из госбюджета на счёт силовой структуры, меня выставляли за дверь.
Чиновники слышать не хотели об индивидуальном подходе к какой-то инвалидке, просительные визиты к ним заканчивались для тренера гипертоническими кризами. Так глубоко я не страдала, но порой едва выдерживала подобное обращение и хотела навсегда прекратить тренировки. Зачем нервы мотать себе и людям? Циничный министерский босс не забывался, все выезды на крупные соревнования нуждались в его одобрении - организационная система за несколько лет не поменялась.
Я устала от показного отчуждения, кроме стрельбы была у меня медицина - устойчивый жизненный фундамент. Каждый день проживался с пользой, нашлось бы новое неволнительное хобби, стоило захотеть. Но я уже нуждалась в оружии. Могла работать не хуже здоровых стрелков, могла осилить дальнюю дорогу, могла стать своей в большом спорте. Не хватало пропуска в этот мир.
За два месяца до ответственных соревнований я его получила. Тренировки перестали лимитироваться, настал краткий срок совершенствования умений. Повторная удача открыла бы все стрелковые дороги, а неудача остановила спортивные метания. Я всегда любила конкретику, и после интенсивных занятий уверенно собралась в дальний путь.
Тихие орловские улицы опять очаровательно пахли дождём, цветами и свежим хлебом, город был по-прежнему радушным, чистым, тёплым. А в тире царил мерзкий холод. Осенняя слякоть сделала старое плохоотапливаемое помещение похожим на сырой каменный склеп. На свободных тренировках ноги и руки коченели, я жала на спуск без раздумий, лишь бы скорее отработать положенный объём. Техника стрельбы сложилась до нужного стереотипа, судьи и тренеры присматривались к моим правильным и неправильным движениям.
В тот период формировался новый состав Паралимпийской сборной, кто-то покидал её ряды, кто-то тут же занимал опустевшее место. На международную арену допускались лучшие. Элита команды складывалась десятилетиями, текущее состязание расставляло решающие точки. Призёры Российских и международных первенств были неприкасаемыми, скорейшего подкрепления требовали слабые звенья.
Я догадывалась, что участвую в отборе. Ближайшее будущее напрямую зависело от крохотных дырочек в пневматических мишенях. Допотопный орловский тир пришлось принять безоговорочно.
Сложнейший выход удался. Не мешали ни чужие люди, бесцеремонно снующие туда-сюда, ни внешний шум, ни внутренняя дрожь, ни собственные мысли. Пистолет меня беспрекословно слушался, пули ложились одна к одной.
Я заняла второе место, проиграв именитой спортсменке десятую долю очка. Миллиметра не хватило до золота. Но на кону была не медаль: следовало подтвердить звание Мастера спорта международного класса. Ко всеобщему удивлению, необходимые нормативы я перевыполнила. Неслучайный успех никто не оспаривал, он сулил скорые жизненные перемены. Душа, в отличие от разума, тревожилась и не очень их жаждала.
Моя карьера долго и шумно обсуждалась на тренерском совете за закрытыми дверями. По окончании затянувшегося заседания я стала полноправным членом сборной команды России. Новость прозвучала громко, торжественно и приятно. Главный тренер пафосно выразил доверие, которое требовалось оправдать в ближайшее время. От меня ждали исключительно высоких результатов.
Пора, когда в соревнованиях главное - не победа, а участие, миновала. Волнение налипло тугой паутиной. Я откровенно трусила, некрасиво сожалея об ускользающей свободе. Верность спорту ещё не вызрела, однако прямо по курсу уже вспыхнул ориентир на международные выступления. Он подавил минутную слабость.
В Хабаровске мои достижения заметили. В высоком звании и перспективном статусе из физкультурного клуба инвалидов я перешла в Центр спортивной подготовки, где наряду с ведущими спортсменами края получила удобное место в тире, гибкий график занятий и свободный доступ к малокалиберному оружию. Высококачественные пули и патроны выдавались без ограничений. Только трудись! На несколько месяцев удалось раствориться в спорте.
Свободное копирование
