Из двух родительских составляющих детского счастья у меня была лишь мама. Папа семью вниманием не баловал, он подразумевался без постоянного присутствия в доме. Я ни заступничества, ни заботы, ни ласки его не ощущала.
Невесёлая история началась с рождения. Отец сразу отстранился от нездоровой дочки, превратившись через несколько лет исключительно в воскресного папу. Однако его визиты по выходным дням меня необычайно радовали. Подарки, правда, были крайне редкими и скромными. Кроме лампы, пару десятилетий исправно провисевшей над рабочим столом, ни одного в памяти не осталось. Да я не просила ничего, даже тортиков по праздникам. А любила их очень-очень.
Обычно мы ходили в немноголюдный сквер, где не было ларьков, магазинов и лишних соблазнов. За час-другой я вдохновенно делилась новостями, накопленными за неделю, изрядно разбавляя их нескончаемыми фантазиями. Папа терпеливо выслушивал несуразный монолог, но часто поглядывал на часы. Время встречи ограничивалось непонятными законами.
Отец посещал покинутую дочь из чувства вины или долга. Точно не по любви. Он скупился на добрые слова и ласку, а я тайком мечтала о новых откровениях и родительских объятьях. Каждый раз дарила ему на память лучшие рисунки и поделки, над которыми немало потрудилась. Верила, что они нужны. И я нужна. От светлой мысли становилось хорошо, но приходила она нечасто.
Накануне моего семилетия отец внезапно исчез, легко махнув на прощанье рукой. В неприветливом коллективе одноклассников открылась суть безотцовщины: обидят – заступаться некому. Не принимая свою ненужность, я ждала папу недели, месяцы, годы, мысленно оправдывая и наделяя его прекрасными качествами, которых в помине не было. Родительского внимания не хватало, но попыток сохранить близкие отношения взрослые не делали.
Вскоре у отца появилась новая семья: жена и приёмная дочка - другая девятилетняя Маринка. Такое совпадение. Она каждый день находилась рядом с моим папой, разговаривала с ним, любила, ждала. Счастливая! Неужто я забыта? Одна воскресная прогулка превратила гнетущие сомнения в уверенность.
В тот год ранняя весна выманила большинство горожан из тесных душных квартир на свежий воздух. Едва отступили холода, засидевшийся дома народ по привычке потянулся к развлечениям в огромный парк на набережной Амура. И мы с мамой туда отправились. Было солнечно, шумно и весело. Кругом играла громкая музыка, поднимающая без того хорошее настроение.
В поисках удовольствий я рвалась во все стороны. В комнате смеха впервые увидела кривые зеркала. Люди, отражённые в них, тоже становились кривыми и хохотали над своей вычурной уродливостью. Наши искажённые изогнутыми стёклами ноги мало отличались, я забыла о своей хромоте и шагала без устали быстро. Ощущения – супер!
Мы с мамой ели огромные пирожки с повидлом, пили сладкий шипучий лимонад и катались на качелях да каруселях. Я глотала ароматный весенний ветер словно экзотический десерт и наслаждалась полётом. С приличной высоты разглядывала суетливую гулкую толпу, ослепительно улыбалась и вдохновенно махала рукой незнакомым детям.
Странное дело, рядом с одной разнаряженной девочкой оказался мой папа. Я не перепутала, за два года родное лицо не исчезло из памяти. Легко поверилось, что отец не случайно в парке. Наверно, меня ищет. Расскажет, как соскучился, угостит мороженым или сводит на какой-нибудь аттракцион. Может, они с мамой сюрприз устроили. Вот это праздник! День блистал великолепием! Но недолго.
Болтаясь в карусельном кресле, я не успела размечтаться. Увидела, что папа бережно держит за руки девочку и женщину. Они, невысокие, смуглые, темноволосые, похожие друг на друга, прижимались к его бокам. Я растерялась от созерцания семейной идиллии и обрадовалась своей незамеченности. Вспомнила, отец теперь новую дочку любит. Воспитывает её, опекает. Я забыта. Навсегда-навсегда! Горько как!
Даже музыка внезапно стихла, подчёркивая глубочайшее расстройство неожиданной тишиной. В моих глазах весеннее разноцветье померкло до черноты. Я надолго потеряла интерес к парковым развлечениям и перестала ждать папу по воскресеньям, но замены ему не хотела. Лучше никакого не иметь, чтоб не разочаровываться.
Чужие мужчины в наш дом захаживали по делам или по праздникам. Не задерживались. Мама вспоминала отца исключительно недобрыми словами, называя его то сволочью, то тварью, то гнидой паршивой, то какой-то паскудой. Снился ей бывший муж непременно к болезни. В крайнюю нехорошесть родителя я не верила, но повод убедиться в обратном он не давал.
