Подарок

  Чудесный мир моего малолетства мама часто украшала подарками, сюрпризами и приятными событиями. Но иногда невольно его омрачала.

      Она воспитывала дочь по собственным канонам строгости и безоговорочного подчинения. В тонкости воспитательного процесса не вникала, однако материнский долг исполняла честно: я была неплохо одета, хорошо накормлена, жила с игрушками и книжками в тепле и чистоте. Деньги немалые тратились на лечение и музыкальное образование, только уверенности в том, что меня любят, не хватало.

      Родительскую заботу я принимала благодарно, отсутствием дорогих вещей не терзалась. Ребячьи капризы, истерики, разные «хочу», «дай», «купи» исключались. Мысль "обойдусь" стала обыденной.

      Не терпелось скорее стать взрослой и самой покупать нужное да желанное. Я выросла и приобрела что хотела, вплоть до мелких безделиц, кроме единственной незабываемой вещицы. Досталась она мне давно и случайно.

      "Позолоченную" шариковую ручку преподнёс маме благодарный пациент. Откуда привезли диковинку – не знаю, но от неё явственно веяло таинственной заграницей. Подарочный вариант письменного прибора был бесподобен! Одна упаковка чего стоила - увесистая деревянная коробочка с крохотным замочком и оклеенным бордовым велюром дном.

      Ручка, ошеломившая меня небывалой красотой, торжественно покоилась в специальном углублении. Её «золотой» корпус шикарно блистал рифлёными гранями и превращал солнечный свет в радужное сияние. Это ещё не всё!

      Главной была начинка. Четыре цветных стерженька давали возможность писать и рисовать поочерёдно. Забавный лёгкий щелчок, и привычная синяя строка обольстительно сменялась на чёрную, зелёную или красную.

      Не составило труда осторожно распотрошить ручку и вникнуть в суть волшебного механизма. Действие пружинок оказалось понятным, но прелесть письменного прибора от этого не померкла.

      Я счастливо обладала двумя сокровищами. Любимый стол и новая ручка притягивали сильнее красочной детской литературы, кукол и машинок, даже сильнее улицы. Часами я выводила каракули на обрывках бумаги, представляя себя писательницей. Не какой-нибудь заурядной, а непременно знаменитой!

      Казалось, ждать совсем немного: вот сочиню интересную историю, аккуратно запишу её, отправлю в редакцию популярного журнала и славы дождусь. Так просто! Жизнь дивно походила на сказку, ребячьи фантазии предела не ведали. Но безмятежное блаженство продолжалось недолго.

      У главного врача маминой больницы, хорошо знакомой мне Ольги Андреевны, День рождения приближался. Слово «юбилей» было непонятным, но правильно ассоциировалось с большим праздником, запахом пирогов, волнением и суетой в коллективе медработников.

      О дорогих памятных подарках, положенных по такому случаю, я ещё не подозревала. Думала, важнее длинные стихи и цветастые стенгазеты, загодя подготовленные сотрудниками к церемониальному дню.

      А мама знала о необходимости презентов и решила поздравить уважаемого доктора от себя лично. Со мной, разумеется, не советовалась.

       Ольга Андреевна всегда с пониманием относилась к нашей семье – книжки разные давала почитать, дачной клубничкой угощала, здоровьем моим интересовалась.

      Я тоже хотела сделать для неё что-нибудь приятное: букет цветов в кабинет отнести или коробку конфет, или рисунок лучший. Можно всё сразу! Жадной девочкой никогда не была.

      Но родительская задумка обернулась не радостью дарителя, а горькой потерей. Финансов на толковое подношение маме не хватило, и в ход пошла та самая «позолоченная» ручка, которую я уже считала своей.

      Хроническое безденежье из привычной неприятности вылилось в маленькую трагедию. Мой заунывный плач переходил в жуткие рыдания, когда умоляла не отдавать драгоценность! Что угодно принесла бы в жертву, только не запавшую в сердце вещицу.

      Маму слёзы и просьбы не тронули. Она сосредоточенно проверила, «не свернула ли я башку» недавней обновке, и, убедившись в целости и сохранности, унесла её навсегда. Утешительно пообещав, что с получки купит другую.

      Детские страдания захватили меня в крепчайший плен. Золотистый блеск прорывался в утренние сны, глазки умилённо открывались, а наяву ничего подобного не было. Я давилась разочарованием и не могла одолеть своё несчастье.

      Приобретённые вскоре обыкновенные ручки до волшебного статуса не дотягивали, к высоким мечтам не располагали. Глубокое огорчение царапало Душу. Писать книги уже не хотелось.