Мы покинули Киев через два дня. Впереди нас ожидал опасный переход через Днепровские пороги. Это были острые гряды камней, пересекающие реку, но едва заметные из-за высокой бурлящей воды. Мы медленно и осторожно переваливали через эти каменные гряды, рискуя ежеминутно быть разбитыми. Несколько матросов, стоя на носу с длиннейшими баграми, опускали их в глубь воды, громко перекликались с рулевым. Вячеслав был озабочен, и мы вздохнули свободно, лишь миновав опасность.
После порогов местность сделалась сразу совершенно плоской, неинтересной. Вдали ни деревца, ни кустика, только по обе стороны реки тянулись бесконечные песчаные берега.
Близ Екатеринослава находился металлургический завод, принадлежавший Брянскому обществу, председателем правления которого был мой муж, и под его руководством дело это процветало и получило огромное развитие. К вечеру другого дня мы прибыли в Екатеринослав. Этим и кончалось наше путешествие, так как туда мужа призывали заводские дела, и он надумал соединить удовольствие с делом.
Стоянка наша была прямо против завода, вне города, в чистом поле, где мы и причалили к песчаному, пустынному берегу. Кругом была ширь да гладь, только вдалеке виднелись высокие доменные печи завода, а немного левей высились купола городских церквей.
Мы подробно осмотрели завод, который своим шумом и огнедышащими жерлами печей навел нас на мысль о кромешном аде. Сделав со мной и Киту короткий визит госпоже Горяиновой, жене директора завода, князь отпустил нас на пароход, а сам остался на заводе. Мы же, вернувшись домой, тут же на берегу занялись рыбной ловлей, а наши собаки купались. Киту часами сидела с удочкой пресерьезно, а мне было смешно видеть такого деятельного, подвижного человека, как она, за этим занятием. Таким образом мы тихо провели три дня.
Когда князь покончил с делами в Екатеринославе, мы навсегда простились с "Благодатью". Решено было вернуться в Бежецу по железной дороге. Киту должна была нас покинуть, чтобы ехать к себе в Талашкино.
Грустно было расставаться с этим милым приютом, давшим мне столько дивных, волшебных, неизгладимых минут наслаждения. Еще в бытность нашу в Киеве князь решил продать "Благодать" Днепровскому обществу. Вскоре после того, уже в Бежеце, я получила прекрасный диапозитив -- трогательное внимание киевлян: на фоне Киева красовался наш милый плавучий дом, переименованный в мою честь из "Благодати" в "Марию".
Свободное копирование
