Наслаждения не получилось. Случилось нечто ужасное - как будто ему в живот вогнали кол. Острая боль пробила его. Та боль, что называют скручивающей. Он бы и скрутился, если б не его телеса. Живот гузно сверзился на бок, потащив за собой всё тело. Усидеть не было сил, и Михаил Алексадрович упал, а тут поверх боли вдруг нахлынула такая слабость, что и на помощь не позвать. Миша захрипел, потом жалобно заскулил. Народ повскакивал с кресел, попытался его поднять. Всё что им удалось, так это перевернуть Мишу на спину. В этом положении ему лежать было даже тяжелее, чем на боку, его хрип перешёл в громкое сдавленное сипение пополам со свистом, как будто его тело подкачивали велосипедным насосом. Кто-то дёрнул стоп-кран, поезд завизжал тормозами, и из селектора послышался грозный голос машиниста. Уяснив, что происходит, машинист снова тронул поезд, пообещав "Скорую" на ближайшей станции.
На ближайшей станции прибежали два малохольных мента с носилками, но и они не смогли вытащить Мишу из вагона. Ситуация сложилась неприятная - стоит целая ветка, в подземном городе образуется людской затор. Поэтому и завернули туда первую попавшуюся скорую, на счастье с нашим клинордом. Клинорд же оказался мужиком толковым, быстро распознал у этого гигантского толстяка "острый живот", а не стандартную проблему с сердцем. Поэтому и решил эвакуировать больного в свою родную "Факультетку".
Дополнительная помощь в виде четырёх здоровых детин в курсантской форме с раскладными НШБ-2 ("носилками широкими брезентовыми" по старой военснабженческой номенклатуре) поспела буквально за минуты. Носилки в проход рядом с телом не вставали - места мало. Пришлось под него подложить обычные носилки, да пару человек поставить по краям живота. Кое-как вынесли тушу из вагона и уже на перроне перевалили на НШБ. Потом на эскалаторе поставили головной конец на ступеньку, а ноги держали, попеременно сменяясь и стараясь поддерживать тело по возможности горизонтально. Хорошо хоть, что тётка выключала эскалатор, давая бригаде погрузится и сойти. В "Скорую" тащили его вшестером, и то руки аж белели от напряжения.
Ну наконец туша в Клинике. Толстенькие обычно повышенным давлением страдают, а тут низкое, и дальше падает, а пульс наоборот растёт. Ого, вот уж зашкалил за сто тридцать! Такое обычно при кровопотере. Дежурный хирург пытается сквозь жир прощупать живот. Руки врача топнут в гигантских складках, скрываются мягких волнах жировой трясины. Наконец удаётся докопаться до брюшной стенки. Живот твёрдый, как доска. Если бы наш богатырь был бы раза в три полегче, он пожалуй бы завертелся ужом от боли, а так только пронзительно завизжал, судорожно забив кистями рук, словно выброшенный на берег кит.
Ответственный хирург морщится - клиническая картина не слишком понятная. Ну ка, давайте ему сделаем лапороцентез. Это малюсенькая операция с сугубо диагностической целью - в животе делается небольшой разрез, потом в эту дырочку заводят крючок, им цепляют переднюю брюшную стенку и поднимают её "палаточкой". В образовавшееся пространство вводят специальный инструмент, лапароскоп, если нужно чтоб было лучше видно, то дополнительно подкачивают брюхо стерильным газом и спокойно рассматривают все органы. Можно также засунуть обычную трубочку от капельницы, подсоединить к ней шприц и взять содержимое брюшной полости на анализ. Вообще-то в норме там сухо - всякая жидкость находится исключительно внутри кишек.
