6-е. Пища в санатории приятна, но ее мало. Приходится уничтожать весь черный хлеб. Вечерний чай состоит только из чая, поэтому я оставляю кусочек черного хлеба от обеда. Ужин в семь часов, а в десять снова возникают гастрономические идеи, поэтому кус. хлеба оставляю от ужина на вечер. Таким образом, это фешенебельное учреждение держится на черном хлебе как основе питания. И то — хорошо! Впрочем, обкомовцы в Туле обставлены лучше, считаю, конечно, их родных и знакомых.
Попробовал писать стихи. Все-таки выходит. “И я бы слагал романсы для вас”. Мои стихи в те годы, когда я их писал, были очень унылы, в них чувствовался fin de siecle*. Боюсь, что я его угадал. “И зори будущие ясные увидят мир таким, как встарь; огромные гвоздики красные, и на гвоздиках спит дикарь”.
* конец века (фр.).
Итак, уже около двух месяцев летних боев. Итоги тактически для нас неутешительны, но стратегически мне неясны. Смогут ли немцы, не взяв нефти у нас, а в это я пока не верю, продержаться еще зиму, и сможем ли мы, потеряв Донбасс и южный хлеб, продержаться еще зиму? Который день пишут (наконец получил сегодняшнюю газету) о демонстрациях у союзников за Второй фронт, но время для него проходит. Или его хотят открыть к зиме для измора? Грустно за детей, живущих в эту пору без детства. Говорят, что в Пушкине все призванные в армию мальчики 1923—1924 годов уже убиты. Выражение “река крови” при современном развитии культуры и цивилизации наконец перестало быть фигуральным: если далее потери определить в 12 миллионов для обеих сторон, а с мирными жителями — они больше, и принять литр крови за единицу, то получится 12 миллионов литров крови, пролитой за год. В сущности, надо ждать антихриста, больше нечего делать.
Свободное копирование
