Дни - 27

10 ноября. Париж

 <Сороковой год начался, как мы вместе [с Верой]. Отмечаешь верстовые столбы, пройденное яснее. Видишь его со стороны, все так давно было, точно это не ты, а другой.

 Дольше живешь, больше чувствуешь Промысел. Он даже в строении твоей жизни. Вот начинается литература -- и подруга является, будто случайно, из-под земли. Но не случайно. Такая как надо. Трудно говорить, слишком личное, но это так. В блеске и свете молодости, любви -- опора. Воздух, "легкое дыханье". Жизнь не может быть легкой и безгрешной, но женщина может тянуть вверх или вниз. Слава Богу, есть натуры: если бы и хотели, вниз тянуть не могут. Да и не хотят!

 А место, где встретились мы, где прошла молодость, в беде... "Москва -- это город, которому придется еще много страдать" Чехов не ошибся. Много Москва видала в революцию, да видно не допила.

 Двадцать четыре года назад в это самое время кончилось в ней восстание. Красные победили. Я приехал тогда из деревни на ноябрьский снежок Москвы поверженной, в разбитых окнах, вывороченных столбах, тихой и мертвой. В нашем тогдашнем ребячестве мы считали, что новая власть продержится три-четыре недели. Прошло еще три года. В эти же самые дни, в ноябре, красные взяли Перекоп, ворвались в Крым. Это была их завершительная победа: белые сокрушены вовсе. Гражданская война окончена.

 В холодные дни солнце кроваво вставало над нашей деревней. Было тихо, морозно, лежал неглубокий снег. Со станции Мордвес каждый день привозили газету. Успехи, успехи! Какая смертная тоска в эти морозные ноябрьские дни!

 Кончились последние белые, в деревне поднялась температура. "Веру надо на лесные работы, она здоровая. А Бориса в Каширу в исполком, писарем. Он писатель, вот пусть и пишет" -- таков голос правящих сфер.

 Ни Борис, ни Вера в руки не дались. Путь лежал на Москву. А там -- "на дальний запад".

 И вот двадцать лет мы уже здесь.

 Будем ли дома? и лежать ли нам в Москве на Девичьем, с матерью на Дорогомиловском, или здесь, на углу rue Thiers. Этого мы не знаем. Но то давнее, крепкое, что жило в нас при всей нашей неискушенности: не может так просто и мило, вничью и благополучно закончиться виденное -- это сбывается. Кара пришла. Страшное страшным кончается.

 Что-то будет с Россией?>