Двадцать первого августа мы распрощались с Инси Амуленка и поплыли вниз по Анюю.
День был морозный; навстречу дул ветер. По небу ползли серо-свинцовые тучи; дважды принимался накрапывать дождь. Всё указывало на приближение того времени года, когда начинает опадать листва с деревьев, мёрзнуть земля, пушные звери одеваться в тёплые меха и вода превращаться в лёд.
После Тормасуни долина Анюя делается значительно шире. Отсюда река начинает разбиваться на протоки. Некоторые из них -- Пунчи, Ачжу, Била и Хонко -- достигают значительной ширины и далеко отходят в стороны.
Вследствие быстроты течения надо было внимательно смотреть вперёд и вообще быть осторожным, в особенности на поворотах. То мы спускались вниз по воде, то сворачивали в какую-нибудь узкую протоку и плыли по лесу, чтобы пересечь другую такую же протоку и выйти снова на Анюй в наиболее безопасном месте. Иногда шесты не доставали дна, а вёсла были бесполезны. Орочи в таких случаях вонзали остроги в стволы деревьев и подтягивались на руках. Это очень опасный приём, при котором легко упасть навзничь и опрокинуть лодку, что, несомненно, было бы гибельно для всех пассажиров.
По пути встречали медведей. Один раз зверь только что переплыл через реку и по круче взбирался на берег. Нас пронесло мимо него. Я видел только голову и плечи животного. Орочи стреляли и ранили медведя, но остановиться и выйти на берег для преследования его было невозможно. Другой раз из соседней протоки совершенно неожиданно водой вынесло большое дерево. На нём была медведица с медвежонком. Завидев людей, она хотела было броситься вплавь, но в это время дерево ударилось концом в противоположный берег. Медведица со своим питомцем выбралась на отмель и благополучно скрылась в лесу.
Свободное копирование
