Я храню письма Владимира Турбина и кое-какие отрывки из них хочу здесь опубликовать. Ведь В.Н.Турбин имел огромный архив и сказал мне об этом, вернее, спросил, в своей риторической манере: «У меня такой большой архив – что с ним будет, когда меня не станет?». Я читала, уже после его кончины, некоторые публикации из его Записок – очень короткие ! Почему? Его возвышенная манера письма, то ускользавшая в иронию, то переходившая в строгую правду -- в этих коротких посмертных публикациях она не могла проявиться. Потому что отрывки этих «воспоминаний» были… очень уж короткими. А ведь он и общался с людьми, и писал свои исследования, и даже - письма, - необычайно привлекательным языком, в той своей особой манере общения, которая всех завораживала. Приведу здесь некоторые его письма ко мне ( с небольшими купюрами). Одно его письмо не публикую -- там было слишком много боли.
Итак, ПРИЛОЖЕНИЕ.
Письма Владимира Николаевича Турбина (не по порядку, но – в порядке тематики этих воспоминаний)
* * *
Письмо № 1: вложено в подаренную мне книгу « В.Н. Турбин. Пушкин, Гоголь, Лермонтов», 1979 года издания:
«Дорогая Софья Александровна, вспоминаю Вас часто – неизменно с чувством благодарности: было время – мы оба сделали так, что всё было хорошо....... Вы придали всему характер непринужденный, естественный, сердечный. Единственное, что навевало и посейчас навевает на меня некоторую грусть: Вы так и не поняли, к к о м у Вы пришли однажды. .. А между тем, хорош я или плох, я стал неотъемлемым элементом ис-то-ри-и; и ей, истории, принадлежат мыслишки, которые я в себе вырастил.
Жаль, что всё как-то кончилось: не получилось спокойного и дружественного сотрудничества. «Литературоведение? Зачем?» -эта резолюция Вашего директора на моей челобитной об издании книги тоже войдет в историю – как пример не только духовной, но и чисто коммерческой недальновидности. А Вы-то её послушались! И не смогли объяснить уважаемому директору, что литературоведение литературоведению рознь. Тут я не могу не вздохнуть: «Эх, Вы!..».
А всё же я Вас люблю, люблю во все времена: от милой девочки – студентки, до величественной и холодной деловой дамы. А книга моя, может быть, убедит Вас, в том, что и литературоведение зачем-то нужно добрым людям; в ней – приблизительно одна пятая часть того, что я предлагал Вам и Вашему директору. Примите мои всегдашние поздравления с днем рождения С сердечными воспоминаниями и лучшими чувствами- В. Турбин».
* * *
К этому письму я должна дать комментарий: ведь совершенно очевидно, что в простых вопросах окружавшей его действительности В.Н. Турбин не особо разбирался. Он все же жил в тех параметрах благородного поведения, которые ушли вместе с девятнадцатым веком и были добиты идеями большевизма. Ну как я могла ему объяснить, что наш директор партийного издательства руководствовался в выборе изданий только одним постулатом: «Понравится ли это в вышестоящей организации, а именно в горкоме, то есть – в МК КПСС»? И не дадут ли ему за что-нибудь выговора с последующими «орг-выводами»?Но будем справедливыми - директор был запуган властями, но это не означало, что Михаил Алексеевич Борисов не бывал и добрым, и справедливым в каких-то более нейтральных случаях.
* * *
Письмо № 2. Сначала объясню: У нас с Владимиром Николаевичем был один разговор, который имел для него важный смысл: О Вере. Я, проведшая много лет в качестве редактора редакции фантастики в издательстве «Молодая гвардия» и издававшая Станислава Лема, ответила ему на вопрос, как я отношусь к Христианской вере, - следующим образом: Я сказала, что если по Лему, то Бог - «многолик». Но ни о каком моем безбожии и речи быть не могло. Я просто разделяла идею Лема (см. «Солярис») – что Богом может быть и Океан, и звезды. Впоследствии это мое рассуждение приводило к его различным, чисто Турбинским,подтруниваниям…
Итак, текст письма № 2: «Дорогая Софья Александровна. Примите искренние поздравления с Днем рождения. Хотя Бога, как Вы тонко подметили, и нет, я, по темноте и непросвещенности своей, всё же усматриваю некий Высший промысел в нашей встрече,............ Всегда помнящий Вас. В.Турбин
Из телефонного разговора с Турбиным: Он: "Это я...... Почему ты молчишь?" Я : "Целую телефонную трубку"... Он: " Ну кто еще может такое сказать?..Всегда так делай, когда я звоню"...
* * *
Письмо № 3. Январь 1987 года: «Дорогая Софья Александровна, примите мои сердечнейшие поздравления с Днем рождения. Ваше посещение моего скромного дома по осени минувшего года запомнится мне как щедрый подарок, который Вы сделали мне. Не забывайте меня и мой дом и впредь! От кокетливой девочки до нынешней Вас, многое пережившей и все беды преодолевшей дамы, - огромное расстояние. Я горжусь тем, что – ближе ли, дальше ли – прошел его рядом с Вами. Очень дружески. В. Турбин».
* * *
Письмо № 4. Приблизительно 1990 год. Дорогая Софья Александровна Митрохина и – Соня Пикман, обеих вас сердечно поздравляю с днем рождения; обе вы необычайно дороги мне – впрочем, умудренная Софья Александровна, мне кажется, и без моих уверений, это прекрасно знает, но Соня, по малолетству, об этом, кажется, не догадывается; так пусть же она примет к сведению мое признание – даже если оно и запоздало немного. Бога, насколько я помню, обе вы, с присущей вам милой решительностью, отвергаете. Вольному воля; но я склонен видеть нечто знаменательное в том, что вы пришли в сей мир в аккурат в первый день рождества. Бог, отвергаемый Вами, да будет сопутствовать Вам и впредь. Ваш В Турбин.
С этим письмом у меня тоже есть одно воспоминание. Как-то у себя на кухне Турбин спросил меня, почему же я всё-таки покинула его семинар, ведь многие студентки были неравнодушны к нему... неужели я была - равнодушна? Я ответила, что да, была, так как преподаватель для меня - всегда был существом полуреальным, возвышенным, ну, например, как памятник... и нельзя же влюбиться в памятник... Юрию Долгорукому, например... Он засмеялся такому объяснению.
* * *
В предыдущее письмо ко мне было вложено и другое, оно было об издании литературоведческой книги В.Н. Турбина: дело в том, что перестройка коснулась и издательства «Московский рабочий» . Наш главный редактор Дмитрий Валентинович Евдокимов, стал отныне директором и… разрешил (!!!) печатать литературоведческую книгу В.Н. Турбина. Здесь надо пояснить: предыдущий наш директор Михаил Алексеевич Борисов вовсе не был тормозом для теоретических изданий, просто время было свирепо-идеологическим. А наступившая перестройка позволяла притупить «пролетарское, шариковское чутье» на интеллигентские издания. Евдокимов дал добро. И вот что написал мне В.Н. Турбин:
Письмо № 5. Приблизительно – 1990 год. Дорогая Софья Александровна, заодно уж – два слова о делах. В ответ на мою заявку я вскорости получил из редакции «Моск. Рабочего» подписанную Вами бумагу, из которой я понял, что издательство готово включить предлагаемую мной книжицу в план 1991 года. Я с жаром принялся за работу, которая оказалась неожиданно трудоемкой и сложной: видите ли, я в жизни своей н и р а з у не издавал сборников своих статей; не было у меня опыта в этом жанре. А оказалось, что сборник – это не просто вырезанные из журналов, подложенные одна к другой и заново переписанные на машинке статьи. Многое понадобилось дописывать, переписывать – увяз. Но сделаю всё для того, чтобы принести Вам радикально перепаханную книгу в конце января – начале февраля… Единственное, о чем прошу: сделать так, чтобы моя добросовестность не вышла мне боком и разрешить мне прийти к Вам с рукописью не в декабре, который уже прошел, а в феврале, до которого, я надеюсь, мы доживем».
В. Турбин.
Примечание: Он не успел к февралю, пришел уже в начале осенних дней в 1993 году и даже не ко мне (меня определили в другую редакцию) – а к Вике Акопян - Но никто тогда не знал, что через месяц Его не станет.
Свободное копирование
