Весна 1941
Оглядываясь на прожитую жизнь,-- а мне теперь пошел восьмидесятый год, и мне хвастать и лгать не время,-- я вижу, что по сравнению с размерами дарования, отпущенного мне богом, я не сделал столько, сколько и как следовало бы, сколько смог бы сделать и как мог бы развить свои возможности. По правде сказать, это произошло из-за недостаточной смелости, из страха перед жизненным долгом, сначала ради родителей, потом -- ради семьи и детей.
Мною были растрачены силы на "жизненные компромиссы": в детстве запрещение рисовать; потом -- гимназии, университеты. Боже, сколько упущено времени, сколько возможностей, молодости! И не мстило ли потом мне искусство, что не всего себя ему отдал? Мое нервное расстройство в 1887/88 году не было ли "подсознательной" борьбой и "предупреждением", как это называется в науке, в психиатрии?
В одном из своих газетных отзывов -- давно это было -- художник и писатель П. Нилус в похвальных отзывах обо мне выразился, что я принадлежу к "поздно развившимся". Не зная моей жизни, он однако угадал суть. Если он еще жив и прочитает эти мои воспоминания -- о гимназиях, университетах, годах, потраченных в никому не нужной борьбе с препятствиями в моем художественном стремлении,-- он должен порадоваться, что разгадал тогда все. Да и дальнейшие препятствия и внешние обстоятельства отнимали время и силы, необходимые для художественного творчества.
Я так искренне любил Училище и преподавание, а сколько страданий причиняли мне некоторые из моих коллег! Что касается самого преподавания, то должен сказать, что совместная работа с молодым, развивающимся поколением художников очень полезна и для учащего; одновременно учишься и сам, а это необходимо. Чтобы учить -- нужно самому постоянно учиться, развиваться и т. д.
Свободное копирование
