Однажды шел я по Дерибасовской и столкнулся с идущим мне навстречу Михаилом Федоровичем Фрейденбергом. "Вот кстати! Вы ведь, кажется, рисуете! Не зайдете ли ко мне на минутку?.." Я очень обрадовался этому. Оказалось потом, что он просто хотел меня проэкзаменовать: "Можете ли нарисовать дамочку?" Я нарисовал "дамочку". Потом еще "кавалера". Нарисовал я и "кавалера". "Отлично! Ну, у нас дело пойдет на лад. Видите ли, на днях должен выйти мой новый журнал "Маяк"... так вот, мне нужно для первой главной страницы к моим стихам изобразить разношерстную толпу, состоящую из разных общественйых типов, устремляющихся к пляшущим вокруг "золотого тельца", и т. д. и т. д. Могли бы Вы нарисовать это?.." Я стал отнекиваться, оправдываясь тем, что сложных таких вещей (многофигурную группу) никогда не рисовал, что я только -- и то с грехом пополам-- могу нарисовать отдельные фигуры... "Все-таки попробуйте! Авось удастся!.. Мне надо на некоторое время уйти, а Вы вот сядьте здесь -- вот бумага, карандаши и... до свиданья! Я даже запру Вас на фгюч, чтобы Вы, чего доброго, не сбежали до моего прихода..." Как умный и решительный человек, он сразу понял, что только таким насильственным путем он добьется чего-нибудь. Когда же он возвратился -- и позже, конечно, чем обещал, -- он пришел в такой восторг, что только повторял: "Ну, я спасен, слава богу! Молодчина!.. Я знал! Молодец Вы! Я обращался ведь к нашим двум заправским художникам -- черт знает, что получалось! А ведь уже объявлено о выходе первого номера, у меня же ничего еще нет... Сам бог послал мне Вас -- у нас с Вами дело пойдет!!"
И действительно, "дело у нас пошло"! Еще будучи гимназистом-восьмиклассником, я стал заправским художественным сотрудником журнала "Маяк", а потом "Пчелка"*. Главным же было, что мы искренне привязались друг к другу и стали друзьями на всю жизнь; он стал даже моим зятем, женившись на младшей сестре моей. Он так же, как Лиоте, понимал и любил искусство и потому поддерживал мои стремления стать художником, верил в мой природный дар и среди моих искренних друзей был всегда самым близким мне человеком. Первая иллюстрация в "Маяке" научила меня многому -- не только сложной композиции, о которой я понятия не имел, но, главным образом, тому, что надо быть смелее и не отступать перед каждой новой задачей. Я никогда бы не осмелился сам испытать мои силы для печатного журнала, но мой друг, как он потом сам признался, этот вопрос решил "путем насилия", чем и добился желанной цели.
