автори

1427
 

записи

194041
Регистрация Забравена парола?
Memuarist » Members » совок » Встреча на Эльбе

Встреча на Эльбе

11.05.1945
Ринов, -, Германия

Автобиография советского человека (5)
«Встреча на Эльбе»

            
    
Мой фронтовой опыт, так как я служил в штабе армии, сравнительно далеко от передовой, не представляет интереса. С другой стороны, моя военная специальность – переводчика со знанием английского языка и служба в отделах разведки позволила мне принимать участие во многих интересных событиях и получить доступ к такой информации, которая была доступна военачальникам только высокого ранга.
     В самом конце апреля передовые части Первой польской армии прорвались к Эльбе на узком участке. Тем утром ко мне прибежал запыхашийся посыльный, объявивший, что меня вызывает полковник. Я как раз сел бриться. Наскоро доскоблив лицо, я натянул свою советскую гимнастерку и скатился по лестнице. Полковник уже ждал меня около «Виллиса» - небольшого, верткого, открытого американского внедорожника, выкрашенного в защитный цвет.  
     Быстро проскочив по очищенному от немцев коридору, мы подъехали к берегу. На воде нас уже ждала моторная лодка, которая перевезла нас на противоположный берег, где стояла 102-я американская пехотная дивизия. Торжественной встречи союзников, как показывали в советской кинохронике, на нашем участке фронта не произошло. Причиной тому было, видимо, то, что американцы, как и англичане, поддерживали польское эмигрантское правительство, сидевшее в Лондоне, и не признавали Польского комитета национального освобождения в качестве легитимной польской власти. Следовательно, и Первая Армия Войска Польского не была их союзником.
      Нас встретил патруль из двух солдат во главе с сержантом. Я перевел ему слова моего полковника, что мы хотим видеть офицера. Патруль провел нас по крутой тропинке на высокий берег реки, где нас встретил американский капитан. На заявление, что мы хотели бы встретиться с командованием дивизии, он пригласил нас на свой командный пункт в небольшом домике недалеко от реки и по полевому телефону связался со штабом своего полка. Оттуда просили подождать, пока они свяжутся со штабом дивизии.
     В окна командного пункта то и дело заглядывали любопытствующие американцы. Одного из них капитан поманил к себе. Им оказался американец польского происхождения, прекрасно говоривший по-польски. Капитан через него обращался к полковнику, который, то ли из принципа, то ли из-за слабого знания польского отвечал ему по-русски через меня. Прошло довольно много времени пока из штаба полка капитану сообщили, что командование дивизии встретиться с нами не сможет, потому что они все вызваны в вышестоящий штаб на совещание и неизвестно когда вернутся.
     Поблагодарив капитана за гостеприимство, мы пошли на выход. Он проводил нас до порога и направил для сопровождения тех же патрульных. По дороге к берегу, мы проходили мимо большой группы женщин. Это были «остарбайтеры», которых американцы освободили от их немецких хозяев. Они настороженно наблюдали за нами. Вдруг, одна из них, показав в мою сторону (я был в советской форме), крикнула:
     - Дывись, дивчата! Звездочка, червона звездочка! – И вся толпа бросилась ко мне. Наверное, поначалу их смущали мои погоны. Видеть их они могли только на плечах белогвардейских офицеров в советских довоенных фильмах.  Смеясь и плача, они окружили меня, хватали за руки, гладили по спине, прося поскорее забрать их отсюда домой. В полной растерянности и сам чуть не плача я крикнул:
    - Что делать, товарищ полковник?! -
    - Ничего мы не можем здесь сделать, – сорвавшимся голосом рявкнул он. Пошли скорее отсюда! – и быстрым шагом почти побежал по спуску к реке.
       Всю обратную дорогу мы не проронили ни слова. Я понимал, как ему, советскому офицеру, одетому в чужую форму, было обидно все происшедшее: от холодного приема со стороны американцев, до реакции советских женщин.
       На следующий день с отрядом из полутора десятков солдат, меня отправили поближе к Эльбе, на хутор, стоявший в том самом коридоре, через который мы накануне проезжали к американцам. То ли полковник считал, что американцы могут одуматься и постараться возобновить контакт, то ли просто для того, чтобы я не болтался без дела под ногами у офицеров штаба.
        Хотя я был в отряде единственным офицером, я не претендовал на командование им, «по умолчанию» уступив эту роль капралу. Это был бывший жандарм, здоровенный детина двухметрового роста, с узким лбом и тяжелой квадратной челюстью, весь обвешанный оружием. Поперек груди на шее у него висел немецкий «шмайсер», на поясном ремне, на левом бедре – «парабеллум», справа – штык-нож и два запасных рожка к автомату. С кисти правой руки свисала плетеная ремённая плетка. Солдат он разместил на первом этаже хуторского дома, мне выделил отдельную комнату на втором этаже.
       Американцы никакого желания к возобновлению контактов не проявляли. Они безучастно стояли на своем берегу, не желая оказывать польским войскам помощи в борьбе с немцами. Единственной работой для нашего отряда стал прием пленных немцев, которых приводили к нам из частей, продолжавших бои за выход к Эльбе справа и слева от нашего коридора. Наш хутор немцы оставили в покое: не до того им было. Принимал пленных капрал. Построив их гуськом возле входа в большой сарай, где хранилось сено и хозяйственный инвентарь, он пересчитывал их, награждая каждого, как ему казалось, легким подзатыльником. Получив его, пленный кубарем летел в дверь сарая и быстро на четвереньках отползал вглубь. Просчитав всех, капрал подпирал дверь большим деревянным колом и садился слева от двери в большое кресло, принесенное солдатами из дома. Думаю, он мог вообще не закрывать дверь. Никто из пленных больше не рискнул бы встретиться с этим орангутангом. На ночь он ставил у сарая часовых. Утром формировал из пленных колонну и отправлял под конвоем в тыл.
      Немцы на фронте перед нашей Первой польской упорно сопротивлялись, прикрывая отход к Эльбе и переправу своих главных сил на американский берег. Все же к 6 -7 мая наши части вышли к реке на всем фронте. Бои затихли. Последнюю группу пленных нам доставили днем 8 мая.
      А ночью восьмого позади нас, в расположении штаба армии, поднялась беспорядочная стрельба. В небо взлетали ракета за ракетой. Воздух чертили трассирующие пули… Стрельба и ракеты, и какое-то багровое зарево постепенно растекалось вправо и влево вдоль всей линии фронта. Не понимая в чем дело, капрал приказал занять оборону в окопах, отрытых еще немцами, оборонявшими хутор в апреле. Постепенно стрельба затихла. Но капрал не разрешил покидать окопы и велел солдатам находиться в боевой готовности. Я, как и все, послушно выполнял его распоряжения, и продремал до утра, прислонясь к стенке окопа.
     Когда рассвело, капрал перевел солдат в дом, выставил охрану вокруг хутора и попросил у меня разрешения поставить двух наблюдателей на моем втором этаже. Я тоже поднялся к себе и досыпал уже на кровати. День 9 мая прошел спокойно. Но не зная обстановки, капрал, посоветовавшись со мой, не рискнул отправлять пленных в тыл. Лишь усилил охрану у сарая. Когда уже стемнело на дороге, ведущей к нашему хутору, появилась машина, идущая с полным светом фар.
       - Стой! Гаси свет, стрелять буду! – закричал наш часовой.
          Машина остановилась. Фары погасли. Оттуда донеслось:
       - Чего стрелять то, уже второй день как война кончилась. -  Видно, в штабе на радостях о нас просто забыли.
           Так пришла к нам Победа!

                                                                 Продолжение следует



17.12.2018 в 15:41


Присоединяйтесь к нам в соцсетях
anticopiright
. - , . , . , , .
© 2011-2024, Memuarist.com
Юридическа информация
Условия за реклама